Дорогами тысячелетий
Шрифт:
Позднее Д. Чэдуик вспоминал; «Я всегда старался пояснять, что прорыв являлся заслугой одного Вентриса; моя роль, подобно роли первой пехотной дивизии, сводилась к расширению бреши или к той необходимой поддержке атаки, какую обычно оказывает танковый авангард. Простое определение звуковых значений было только началом, а над чрезвычайно трудной задачей — переводить дешифрованные слова па понятный греческий язык — мы уже работали как равноправные партнеры: постоянно посылая друг другу наши предложения, мы часто независимо друг от друга приходили к одной и той же мысли…
Большой радостью было работать с Вентрисом, и, даже если мы в чем-либо
Критское линейное письмо Б было расшифровано. Об этом заявили оба ученых в своей статье, вышедшей в 1953 году.
Как обычно, ученый мир разделился на два лагеря: сторонников и противников. Но вскоре нашлось неопровержимое доказательство, основательно пошатнувшее ряды противников, — невзрачная табличка из Пилоса.
Любопытно, что попала она в руки американца К. Блегена, скептически относившегося к дешифровке. Он вел раскопки в Пилосе и нашел множество табличек с письменами. В мае 1953 года он попытался их прочесть с помощью «ключа» М. Вентриса.
Американский ученый брал табличку с мыслью развенчать английских дешифровщиков. Но когда он подставил знаки из «сетки» М. Вентриса в табличку из Пилоса, то получил неожиданный для себя результат: все слова оказались греческими. Дешифровка была верной! Пораженный и восхищенный, К. Блеген написал М. Вентрису и Д. Чэдуику в Англию об этой табличке, которая сослужила обоим друзьям хорошую службу.
Это известие вдохнуло в ученых новые силы, придало им уверенности. Они уже строили планы будущих работ, собирались заняться уточнением надписей. Но планам не суждено было сбыться. В сентябре 1956 года М. Вентрис погиб при автомобильной катастрофе. Однако дело его продолжили Д. Чэдуик и ученые многих стран мира.
С расшифровкой линейного письма Б ученые получили возможность изучать древнюю историю не только по различным предметам раскопок и мифам, но и по надписям, которые на семьсот лет древнее Гомера. Правда, таблички с текстами линейного письма Б оказались всего лишь хозяйственными счетами, реестрами, списками, но и они помогли понять многое. Они позволили сделать вывод, что именно греки завоевали Крит. Раньше мы говорили о трех группах критских письмен, которые обнаружил на острове А. Эванс. До сих пор не разгаданы иероглифы. Они являются, возможно, самой древней формой письменности на острове и принадлежат неизвестному народу. Ученые спорят о происхождении иероглифов. Одни считают, что рисуночное письмо родилось на Крите, другие — что принесено извне. Ведь критяне — отличные мореходы и вполне могли позаимствовать письменность. Кто прав, покажет будущее.
Находки с линейным письмом А были малочисленнее и хуже сохранились.
После открытия М. Вентриса знаки линейного письма А прочитали, но понять его никто не может. Иными словами, письмо А известно, но не интерпретировано, а язык критян неизвестен. Подобная картина получится, если текст написать русскими буквами, но на узбекском языке для человека, который его не знает.
Попытки читать линейное письмо А по-гречески успеха не имели. Хотя и высказывались предположения о создании линейного письма Б на основе письма Д, но допустимо и сосуществование их некоторое время.
Говоря о загадках критских письмен, нельзя не упомянуть и еще об одной. В 1908 году археологи обнаружили глиняный диск, покрытый неизвестными знаками С тех пор «диск
А. Эванс предположил, что это запись победного гимна, имевшего культовый характер. С тех пор чего, только не говорили о диске! Что он и ликийского, и карийского и ливийского, и анатолийского происхождения. И кто только не пытался его прочесть: и ученые и любители, далекие от лингвистики и истории.
Фестский диск
На XIV международной конференции античников социалистических стран в Ереване в мае 1976 года с сообщением о своей расшифровке Фестского диска выступил известный болгарский ученый В. Георгиев.
Он исходит из следующих соображений. Диск датируется XVII веком до нашей эры и относится к догреческой эпохе острова Крит. Древние историки указывают что в те времена здесь жили термилы. Позже это племя переселилось в Ликию, юго-западную часть Малой Азии. Они стали называться ликийцамн. Таким образом, термильский язык должен быть родствен ликийскому, известному по многим десяткам надписей.
В тексте на обеих сторонах диска 259 знаков, многие из них повторяются. Всего использовано 46 различных знаков. Вертикальные черточки отделяют группы знаков — слова или словосочетания.
В. Георгиев определяет, что письмо родственно критскому слоговому и лувийскому пиктографическому. На основании этого сходства он делает вывод, что письмо на диске слоговое. Если эти предположения верны, то приступать к расшифровке текста можно, лишь руководствуясь определенными правилами:
каждый знак обозначает слог: гласную или согласную + гласную и фонетически соответствует первому слогу лувийского слова, обозначающего изображенный предмет;
знаки, имеющие аналогию в критском слоговом или лувийском пиктографическом письме, будут иметь такое же или близкое им фонетическое значение;
установленные фонетические знаки должны привести к прочтению лувийских слов.
Исходя из содержания критских надписей, В. Георгиев предполагает, что на диске, безусловно, могут быть написаны личные имена и географические названия.
Сначала ученый устанавливает фонетическое значение 10 знаков, составляющих личные имена, распространенные среди лувийцев (в тексте таких имен 11), затем постепенно раскрывает значение всех остальных знаков, начертанных на диске.
Текст оказался донесением, освещающим события на юго-западе Малой Азии. Это донесение, отправленное в Фест, предназначалось царю.
Вот перевод Фестского диска, предложенный В. Георгиевым:
Сторона А
«Когда Яра отправился в поход против Лилимува, когда отправился и был разбит, Ярамува его устранил, прогнал своего любимца, и тот сам уничтожил Лилимува.
Тархумува же решил, что Яра должен уйти на покой. Тархумува был в плохих отношениях с Лилимува. Тархумува же решил, что Яра должен уйти на покой во дворец.
Сандапия и Апулимува бежали (отступили) к области Самос.
Упарамува встретил меня разгневанный из-за своих ущемленных интересов. Рунда же использовал силу и отбросил его.
Сармасу вернулся к Ярамува».