Дорогая Памела

перевод Р. Козаковой, Гр. Горина; сценическая редакция Гр. Горина

Памела Кронки – старушка неопределенного возраста.

Сол Бозо – пожилой потрепанный молодящийся господин.

Брэд Винер – субъект лет тридцати.

Глория Гулок – где-то между двадцатью и тридцатью.

Джо Янки – полицейский средних лет.

Врач – под пятьдесят.

Человек театра – наш человек, возраст не имеет значения.

Действие происходит в трущобах какого-то западного города, где никто из вас не был, но о которых вы много слышали…

Старый заброшенный дом в районе трущоб. Подвальное помещение. Потрескавшийся потолок подпирает деревянная балка. Остатки старой мебели, выброшенные на свалку. Вообще, все здесь напоминает свалку: какие-то бочки, пустые бутылки, коробки, связки пожелтевших газет, обломки скульптур. Справа входная дверь, слева лестница, ведущая наверх. По ней спускается Человек театра, в руках он держит текст пьесы.

Человек театра (в зал). Добрый вечер! Сегодня наш театр показывает пьесу американского драматурга Джона Патрика «Дорогая Памела»… «Май дарлинг, Памела»… Вообще-то, в подлиннике пьеса называется «Ах, как бы нам пришить старушку!», но это дословный перевод, и мы подумали, что для комедии такое название звучит слишком мрачно. Признают, перевод пьес Джона Патрика – дело трудное, слишком много специфических выражений, сленга, сугубо заграничного юмора. Поэтому, собственно, я и вышел на сцену… Переводчики и режиссер попросили меня помочь в адаптации непривычного зарубежного материала. У меня в этом есть кой-какой опыт… Спецшкола с английским языком… Ну, кино видел, журналы. По телевизору «Клуб кинопутешествий»… На «Америку» подписался… Короче, имею представление о западном образе жизни. Итак, если нет возражений, начнем… (Листает пьесу.) «…Часть первая. Картина первая»… (Читает.) «Старый заброшенный дом в районе трущоб»… «Подвальное помещение»… (Оглядывает сцену.) Да, да, примерно так это и выглядит. У меня снимки есть из их газет. Очень похоже. «Остатки старой мебели, выброшенные на свалку, какие-то бочки, пустые бутылки, коробки, банки…» (Поднимает одну из банок, читает название по-английски.) «Seven-up». Это пиво такое… (Читает.) «Потрескавшийся потолок подпирает балка»… Вот, пожалуйста. Все точно воспроизвели. Одним словом, убогая нищета. Что еще? Ну, пыль, грязь, мыши бегают… (Замахнулся.) Кыш! Кыш, проклятые!.. «Откуда-то из-за стены доносится тихая печальная песенка… Возможно, это какой-то мексиканский бродяга наигрывает на гитаре…» (Берет из хлама старую гитару, садится в углу, начинает напевать.)

В дверях появляется Памела Кронки – худенькая старушка неопределенного возраста, перед собой она катит игрушечную тележку, нагруженную пустыми бутылками, коробками, тряпьем. На ней надета большая летняя шляпа и несколько рваных пальто с зимними воротниками.

Памела. А вот и я, господин Тэннер! Вот и я. (Начинает разгружать тележку.)

Человек театра (сверяясь с текстом пьесы). «В дверях появляется Памела Кронки – худенькая старушка неопределенного возраста. Перед собой катит тележку, нагруженную пустыми бутылками, коробками, тряпьем. Зовет Тэннера».

Памела. Где же вы, господин Тэннер?

Человек театра (читает). «В углу какое-то шуршание, очевидно, мыши».

Памела. Кыш! (Бросает бутылку в сторону шорохов.) Тэннер! Где же вы, сэр! Тэннер? Тэннер? Где вы спрятались? Тэннер!

Человек театра (не удержавшись). Тэннер!

Памела. Вот вы где спрятались, проказник… (Достает из хлама куклу-кота.)

Человек театра (сверяясь с текстом пьесы). «Появляется толстый ленивый беспородный кот».

Памела (ласково). Вот вы где спите, сэр! Вот вы где…

Человек театра (в зал). Американцы к животным обращаются на «вы». Этого требует Общество защиты животных.

Памела. Нехорошо, господин Тэннер, нехорошо. Мыши бегают по всему подвалу, а здоровый сильный непьющий кот спокойно спит в кресле… Ай-ай-ай! Что с вами, сэр? Или вы решили стать вегетарианцем? Сейчас проверим… (Лезет в сумку, достает что-то завернутое в бумажку.) Посмотрим, как вы отнесетесь к этому кусочку печенки… Ага! Сразу замурлыкали, сэр? Значит, вы не вегетарианец, а просто лентяй… (Режет печенку на столе.) Замечательный кусочек! Эти мясники совсем обнаглели – выбрасывать такие куски в помойку… Он почти свежий… (Сваливает куски мяса в газетку.) Нет, нет, господин Тэннер, завтракать вы будете не здесь, а, как и положено, на кухне… Не волнуйтесь, прямо с газетки все и съедите… (Взглянула на заголовок.) Что это у нас?.. Сегодняшняя «Геральд трибюн»… Поздравляю вас, сэр, вы будете смотреть совершенно свежую газету и есть почти свежий продукт… (Берет кота подмышку, уходит на кухню.)

Слышен стук в дверь.

Человек театра (заглянув в текст). «Слышен стук в дверь. Затем появляются двое: мужчина и девушка».

Появляются мужчина и девушка.

(Читает). «Девушка – ее зовут Глория Гулок – одета экстравагантно, накрашена сильно, сверх меры, можно сказать, «размалевана»; мужчина – Брэд Виннер – тридцати лет, худощав и красив, при первом взгляде можно подумать, что это преуспевающий джентльмен, при ближайшем рассмотрении понимаешь, что ошибся…»

Глория. Памела! Памела, где вы?

Брэд (оглядываясь). По-моему, здесь никого нет… (Смотрит на Человека театра.) Абсолютно никого.

Человек театра (глядит в текст пьесы). «Брэд оглядывает подвал и убеждается, что никого нет»… (Со вздохом, в зал.) Ладно. Автору видней. (Уходит.)

Брэд. Я говорю, здесь никого нет и быть не может. Здесь невозможно жить.

Глория (подходит и столу, кладет на него сумку). А они живут.

Брэд. Они?

Глория. Я имею в виду – Памела и ее кот.

Брэд. Странно. Всегда полагал, что коты брезгливы.

Глория (кричит). Памела! Памела! Эй, есть здесь кто? Тележка на месте… она должна быть здесь.

Брэд (подошел к столу). Свежая кровь.

Глория. Что?!

Брэд. Ничего. Просто я хочу сказать, что на этом столе недавно кого-то зарезали…

Из кухни выходит Памела.

Памела (вглядываясь в гостей). Господи Боже мой, у меня гости! Какой сюрприз… Сейчас я даже угадаю, кто вы…

Глория. Здравствуйте, Памела. я – Глория.

Памела. Нет, нет, не подсказывайте. Я сама вспомню. Зрение у меня ни к черту, но память еще великолепная… Я вас вспомнила… Вы… вы…