Дороги должны катиться
Шрифт:
Он положил трубку на пульт, и хорошенькое, хоть и недовольное разговором лицо жены исчезло с экрана.
В кабинет вошла молодая дама. На внешней стороне двери, пока женщина ее открывала, на табличке мелькнула надпись:
РОДТАУН ДИЕГО-РЕНО главный инженер
Усталым взглядом Гейнс посмотрел на вошедшую.
– А, это вы. Хотите добрый совет, Долорес? Никогда не выходите замуж за инженера. Выходите за художников, они чаще бывают дома.
– Хорошо, мистер Гейнс. Мистер Блекинсоп уже здесь, мистер Гейнс.
–
– Да, мистер Гейнс.
– Долорес, вы когда-нибудь испытывали эмоции?
– Да, мистер Гейнс.
– Хм-м... по вам не скажешь. Ну ладно, придется поверить, вы же никогда не ошибаетесь. Пригласите мистера Блекинсопа.
– Хорошо, мистер Гейнс.
Ларри Гейнс поднялся, приветствуя гостя. "Не больно представительный малый", - подумал он, протягивая вошедшему руку и обмениваясь принятыми в таких случаях любезностями. Сложенный зонтик и котелок настолько не соответствовали невзрачной внешности посетителя, что выглядели слишком уж нарочито. Впрочем, отлично поставленное оксфордское произношение маскировало его гнусавый говорок австралийца, который нет-нет да и прорывался порой наружу.
– Рад видеть вас, мистер Блекинсоп. Надеюсь, ваше пребывание у нас будет приятным.
Блекинсоп улыбнулся.
– Уверен, что так и будет. Это мой первый визит в вашу замечательную страну. И знаете, я чувствую себя здесь как дома: эвкалипты, коричневые сопки...
– Но наверно, цель вашей поездки не только в этом?
– О, разумеется! Моя основная задача - изучить дорожные города - родтауны и доложить моему правительству, имеет ли смысл применять ваш опыт для решения наших социальных проблем. Поэтому меня к вам и направили.
– Понятно... Не знаю только, что именно вы бы хотели посмотреть. Полагаю, вы уже наслышаны о родтаунах, как они начинались, как действуют и так далее?
– Да, конечно, кое-что я читал, но я же не инженер, мистер Гейнс. Я политолог. Мне было бы интереснее посмотреть, как все это сказывается на людях. Давайте так - вы будете мне рассказывать о дорогах, как будто я вообще о них ничего не слышал. А я буду задавать вопросы.
– Согласен, предложение дельное. Кстати, вы здесь один или с вами кто-нибудь еще?
– Нет, я один. Секретаря я отослал в Вашингтон.
– Понятно, - Гейнс взглянул на часы.
– Скоро ужин. Я предлагаю пройти на Стоктонскую полосу. Там скоро будет проезжать неплохой китайский ресторанчик - очень даже рекомендую. Перекусим - это займет час, не больше, - а заодно вы посмотрите, как действуют наши дороги.
– Отлично.
Гейнс нажал клавишу, и на большом экране у противоположной стены появился плечистый молодой человек, сидящий за полукруглым пультом. Вверху светилась контрольная панель. Во рту у него застряла дымящаяся сигарета.
Он поднял глаза, улыбнулся и помахал рукой.
–
– Привет, Дейв. Значит, ты сегодня дежуришь? Слушай, я убегаю ужинать в сектор Стоктона. Где Ван Клик?
– Ушел на какое-то собрание. Куда, не сказал.
– Происшествия были?
– Нет, сэр. Дороги катятся, население топает к домашнему очагу.
– О'кей. Так держать.
– Есть так держать, шеф.
Гейнс отключил связь и повернулся к Блекинсопу.
– Ван Клик - мой первый заместитель. Последнее время он слишком увлекся политикой, вместо того, чтобы почаще бывать на дорогах. Впрочем, Дэвидсон и без него справится. Идемте?
Они спустились по эскалатору и вышли на пешеходную дорожку, которая ограничивала полосу, бегущую на север со скоростью пять миль в час. Обогнув вход в туннель с указателем "ПРОХОД НА ЮЖНУЮ ДОРОГУ", они остановились у края первой полосы.
– Вам приходилось кататься на транспортере?
– поинтересовался Гейнс.
– Это очень просто. Шагайте на полосу лицом навстречу движению.
Переходя с ленты на ленту, они начали пробираться сквозь толчею спешащих людей. Посреди двадцатимильной полосы им попалась прозрачная перегородка, почти достигающая крыши. Блекинсоп вопросительно вскинул брови.
– Это ветроломы, - ответил на молчаливый вопрос Гейнс и откатил в сторону дверь, приглашая своего спутника пройти дальше.
– Если бы у нас не было способа разделения воздушных потоков у полос с различными скоростями, то на стомильной полосе, ветер изорвал бы вам всю одежду.
Во время разговора Гейнсу постоянно приходилось наклоняться к Блекинсопу, чтобы перекричать свист ветра, шум толпы и приглушенный рокот машин, скрытых под полосой внизу. По мере приближения к середине дороги сочетание этих шумов делало разговор невозможным.
Они миновали еще три ветролома, расположенных на сорока-, шестидесяти- и восьмидесятимильных полосах, и наконец добрались до самой быстрой, стомильной полосы, которая пробегала от Сан-Диего до Рено и обратно за двенадцать часов.
Блекинсоп увидел, что оказался на пешеходной дорожке шириной в двадцать футов. С другой стороны дороги высилось ограждение, вдоль которого, словно лавки на средневековом мосту, стояли легкие домики, Как раз напротив в окне одного из них призывно загорелась реклама:
"БИФШТЕКСЫ ДЖЕЙКА" филиал N 4
Самая быстрая еда на самой быстрой дороге!
Обед в полете, а мили - в пролете!
– Потрясающе, - сказал Блекинсоп.
– Это, должно быть, напоминает обед в трамвае. Там что, действительно хороший ресторан?
– Один из лучших. Конечно, не экстракласс, но знатоки его уважают.
– В таком случае, может быть...
Гейнс улыбнулся.
– Насколько я понимаю, сэр, вы хотели бы туда заглянуть?
– Право, я не хотел мешать вашим планам.