Дороги колдовства (сборник)
Шрифт:
— Ну я же обещал. Пойдем, — Артур протянул мне руку так естественно и просто, что я спокойно вложила пальцы в его ладонь.
Его рука оказалась теплой-теплой, почти горячей. Мы шли по белому, окутанному густым туманом миру, вдвоем в снежной круговерти, и рижский мальчик отогревал мои пальцы. Он был моим проводником.
— Вот здесь, — Артур остановился у какой-то двери и, распахнув ее, шагнул внутрь.
Я вошла за ним, почти готовая к тому, что попаду в сказку… или в свой сон.
Но нет — за дверью находился обычный холл с большой широкой
Артур шел уверенно, ни разу не сбился и не задумался, и я решила: он наверняка бывает здесь часто.
— Вот, посмотри.
Мы остановились у стеклянного стеллажа, а в подсвеченной лампой витрине лежала большая книга, раскрытая на одном из разворотов. Говоря о том, что она старинная, Артур несколько преувеличил. Не такая уж древняя — судя по табличке, начала XIX века.
Я наклонилась поближе, чтобы разглядеть. На странице было немного текста, набранного черным готическим шрифтом с завитушками и красными буквицами, начинающими каждый новый абзац, а еще — небольшой, в четверть листа, портрет, заключенный в рамку из переплетенных линий и странных синих цветов.
На портрете была изображена девушка с волосами, закрытыми старинным головным убором, однако у самого виска выбивалась легкая светлая прядь. У девушки были тонкие спокойные черты лица, чуть припухшие веки, небольшой аккуратный рот. Одежды полностью закрывали ее тело, не оставляя для обозрения даже кусочка шеи, однако была видна рука — очень изящная и тонкая. Этой рукой девушка держала пеструю змею.
«Почему змея? При чем тут змея?» — удивилась я и вдруг поняла, что это — всего лишь плетеный пояс. Однако общий замысел это ничуть не проясняло.
Она действительно была чем-то похожа на меня, но не настолько, чтобы сходство вызывало изумление. Разительнее всего различались выражения наших лиц. У меня никогда не было такого отрешенного, буквально неземного взгляда, да и вообще лицо ее казалось удивительно несовременным — сейчас такие не встречаются.
— Согласна, что-то общее есть, однако…
Я не договорила, поскольку случайно взглянула на парную страницу и почувствовала, что у меня подкашиваются ноги. Видимо, я действительно покачнулась, потому что мой спутник бросился ко мне и схватил меня за плечи.
— Марина, что с тобой? Тебе плохо?
Я молчала и смотрела только на картинку, где гарцевал на породистом коне рыцарь, облаченный в темные латы и шлем, на верхушке которого красовалась лапа хищной птицы. На лице рыцаря было забрало, однако я узнала его. Это он являлся ко мне по ночам с тех пор, как мы оказались в Риге. Это его голос заставлял меня дрожать от страха.
Артур проследил направление моего взгляда и снова посмотрел на меня с явным интересом.
— Ты его знаешь, — сказал он, ничуть не удивившись.
— Знаю, — я отрешенно, как сомнамбула, кивнула.
— Пойдем, неподалеку есть хорошее кафе, там можно поговорить.
Ему пришлось потянуть меня за руку, потому
Перед глазами словно стоял туман. Я и сама не помню, как мы прошли через залы, вышли в холл, застегивала ли я пуговицы своей дубленки, или это сделали за меня… Очнулась я уже на улице, когда в лицо ударил порыв холодного ветра.
Горсть снежинок упала на губы и растаяла от жара кожи, растекшись по подбородку. Я осторожно слизнула талую воду. Она была чуточку, едва-едва сладкой.
Вот и кафе со стеклянной дверью и звонким колокольчиком. Народу полно. Но, к счастью, в самом углу как раз освободился столик, и мы сели за него.
— Что будешь? — спросил Артур, снимая серое полупальто.
— Ничего, спасибо.
— Ладно, тогда закажу на свой вкус. Тебе понравится, — пообещал он.
Я равнодушно пожала плечами и сняла дубленку, пока Артур делал заказ, и вскоре нам принесли имбирный чай и тарелку с яблочным штруделем, на котором медленно таял белый шарик мороженого, кокетливо приукрашенный шоколадной и апельсиновой стружкой. Стол был прозрачный, с двумя черно-серыми льняными салфетками и еловой веточкой в крохотной вазе — видимо, в честь Нового года.
— Ешь, тебе нужно подкрепиться, — сказал Артур, подвигая тарелку поближе ко мне.
Я отрезала крохотный кусочек лакомства, окунула в мороженое и положила в рот. Хрустящее тесто было в то же время таким нежным, что буквально таяло на языке, а сочетание горячего и холодного — пирога и мороженого — подчеркивало тонкость и необычность вкуса.
Мне так понравилось, что я не остановилась, пока не съела все.
— Ну а теперь рассказывай! — Артур поставил локти на стол и домиком сложил руки над чашкой, из которой поднимался легкий пар.
Я рассеянно взглянула в окно. Мимо проходили незнакомые люди, разговаривая и смеясь как в немом кино — ведь через стекло их голоса не долетали, и было видно только, как раскрываются и закрываются рты, как кривятся в мимике лица.
— Тебе это, конечно, покажется ерундой, — пробормотала я, теребя край салфетки, — но дело в моих снах…
Стараясь вспоминать как можно лучше, я рассказала Артуру о рыцаре, изредка поглядывая: не смеются ли надо мной. Серые внимательные глаза были серьезны. На одну из светлых бровей упала прядка из челки, и это смотрелось так трогательно и мило, что мне вдруг захотелось коснуться этих волос.
Артур слушал меня с напряженным вниманием, словно боясь упустить даже слово. Чай в его кружке остыл, мой, кажется, тоже.
Но вот рассказ был закончен, и мы помолчали.
— Похоже, этот сон что-то означает, — задумчиво произнес он, водя тонким пальцем по краю своей чашки. — Может, это история из прошлого, и все когда-то было именно так, как тебе приснилось?
— Но почему это снится мне? Что во мне особенного?!
Наверное, я сказала это слишком громко, потому что сидящая ко мне спиной девушка оглянулась, посмотрела на меня и, смеясь, зашептала что-то на ухо своему парню.