Дороги Нестора Махно
Шрифт:
В Москве были обеспокоены активным бегством красных войск на Украине перед малочисленными силами белых и предложением командования этих войск и Троцкого об отводе их со всего юга Украины с целью сохранения.
В ответ на это в Директиве Главного командования командующим 12-й и 14-й армиями об организации обороны юга Украины от 7-го августа говорилось:
«Ознакомившись с предложениями совещания в оперативной их части, полагаем, что оставление Одессы и всего юга Украины с планомерным отводом трех дивизий на линию Рейментаровка–Жмеринка не соответствует общей обстановке Южного фронта, так как такой отход совершенно развяжет руки противнику, оперирующему в районе южнее Кременчуга, и он не замедлит использовать освободившиеся части для противодействия нашему подготовляющемуся главному удару. Мысль о возможности сохранить части при большом отходе, без давления противника, и к тому же через районы восстаний следует вовсе откинуть, так как опыт гражданской войны показал обратное. 14-я армия и западный фронт 12-й армии должны во что бы то
653
Из истории гражданской войны в СССР... Т. 2. С. 510, 511.
«Политбюро Цека, обсудив поднятые Вами серьезнейшие вопросы, предлагает выполнить по этим вопросам директиву Главкома Южфронту и XII армии, которая будет передана немедленно.
С своей стороны Политбюро настаивает, чтобы Одессу не сдавать до последней возможности.
За Политбюро Цека Ленин» [654] .
И в подтверждение 9-го августа телеграмма Троцкому, копия Раковскому;
«Политбюро Цека просит сообщить всем ответственным работникам директиву Цека: обороняться до последней возможности, отстаивая Одессу и Киев, их связь и связь их с нами до последней капли крови. Это вопрос о судьбе всей революции. Помните, что наша помощь недалека.
654
Из истории гражданской войны в СССР... Т. 2. С. 510, 511.
За Политбюро Цека Ленин» [655] .
На 10-е августа 1919 г. линия фронта проходила от Черного моря до Каспийского, расстоянием в 1 820 верст.
К этому времени южный фронт получил достаточное подкрепление, в результате 8-я, 9-я, и 10-я красные армии насчитывали в своих рядах свыше 180 000 штыков и сабель с соответственным количеством орудий и пулеметов. Таким образом, мы превосходили силами Деникина и, казалось, не только приостановим его дальнейшее наступление на Дону и Волге, но и будем в состоянии отбросить к Черному морю. Кроме того, с Урала подходили резервы, освободившиеся с Колчаковского фронта. В основу плана наступления командованием была положена идея изолировать армию Деникина от Дона и Кубани, откуда он черпал пополнение. В развитие плана командование решило нанести контрудар в двух главных направлениях: с фронта Балашов–Камышин на нижний Дон–Царицын и с Курско-Воронежского на Харьков, Купянск, Валуйки. Решающим участком был намечен Балашов–Камышин.
655
Ленин В. И. Полн. собр. соч. i Т. 51. С. 33.
В обоих направлениях противник был сбит. За 12 дней 8-я армия овладела Волочанском, Купянском и Валуйками, подойдя на 60 верст к Харькову. 9-я армия выдвинулась на линию среднего Дона и достигла станиц: Усть-Медведицкой, Вешенской, Казанской, Мигулинской, то есть того злосчастного района, который все время восставал против Советской власти. Казачество этих станиц поголовно мобилизовалось и поклялось не сдаваться. Деникин, таким образом, получил значительное подкрепление, а Красная Армия встретила жесткое сопротивление. И 9-я армия таяла в бою с повстанцами, когда конный легкий (без обоза) корпус генерала Мамонтова (600 сабель, 3 000 штыков при 12 орудиях), прорвавшись 10 августа у Новохоперска, рейдировал на 200 верст в ее тылу, захватив города: Тамбов, Елец и Воронеж.
Что касается участка 14-й армии, то там была полнейшая паника и деморализация, ибо армия имела еще и весьма бурлящий тыл. В нем действовали партизанские отряды: Махно, Бондаря, Зеленого, Соколова, Струка, Клименко [656] , Шубы, Чередняка и др., организовывая крестьянские восстания. Эти отряды поддерживались наступлением с запада Петлюровской армии, которая к 15 августа успела выдвинуться в Каменец-Подольск, Могилев-Подольск, Проскуров и дальше наступала на Киев.
656
КЛИМЕНКО — левый эсер из России. Командир повстанческого отряда на юге Киевщины. В махновщине с сентября 1919 г. — помощник Ващенко. В октябре ушел на Киевщину с самостоятельным отрядом.
Многие партизанские отряды организовывались и действовали и в тылу Деникина.
Так в информационной сводке отдела связи ЦК КП(б)У от 10 августа 1919 г. говорилось:
«Линия Екатеринослав-Синельниково также находится под угрозой постоянных повстанческих налетов. Действуют в этом районе преимущественно махновцы. Есть сведения, что движение
Деникин во время пребывания в Екатеринославе в речи, обращенной к казакам, отметил опасность, грозящую им со стороны повстанцев. Он сказал: «Братья казаки. Нам не страшна та Красная Армия, которая стоит на фронте, нам страшна армия, стоящая в тылу...» [657] .
657
Гражданская война на Украине... Т. 2, С. 293.
И это действительно было так.
В докладе, например, агентов Зафронтбюро в ЦК КП(б)У говорилось:
«...Девятнадцатого назначили день выезда, не можем не написать в докладе за действия партизан, которым мы были свидетелями. Четырнадцатого сентября мы были на станции Пятихатки, вечером ожидали поезда на Кривой Рог, думали пробраться туда; поездов на станции не было, было много народа, вся гуляющая публика, на перроне жители Пятихаток, а в зале первого класса офицеры и приглашенные девицы высшего общества. Дряни туда не пускали, как выражались сами офицеры. Играл оркестр музыки, демонстрировалась с вечера часов до 11 картина. После осветили зал специально сделанным фонарем из трех цветов посреди зала, и начался бал-маскарад и танцы. Как мы узнали, бал устроили офицеры в честь взятия Киева, и сбор предназначен в пользу Добрармии. Охраны на станции почти никакой не было. Шваль с перрона смотрела в окна первого класса. В том числе были и мы, а изысканное общество наслаждалось танцами приблизительно часов до двенадцати. Как с неба свалился вооруженный отряд, приблизительно человек в полтораста, никто не заметил, откуда они подошли, оцепили вокзал с перрона, публику согнали в одну кучу, поставили на перроне пулемет, навели на публику, приказали с места не двигаться, а другой пулемет уже через открытую ими же дверь строчил в зал первого класса, потом вошли в зал и слышны были ружейные и револьверные выстрелы. Оказалось, что это расстреливали офицеров. Управившись в зале, стали разыскивать офицеров на станции, но их там не было. В это время показался поезд с Александрии, идущий в Екатеринослав. Они моментально навели пулеметы с двух сторон на поезд и сами залегли. Поезд подошел и оказался со спекулянтами, его обыскали и нашли 6 офицеров и тут же их расстреляли, приговаривая: это вам по десять тысяч награды за помещичью землю. Окончив свое дело, сели на поезд (и мы сели, боясь после такого события оставаться), за причиненное беспокойство извинились, посоветовали никогда больше не ходить смотреть как паразиты гуляют, чтобы случайно и им не влетело, пообещав еще наведываться. Из толпы спрашивали: “Кто же вы?”Они ответили: “Махновцы”. Поезд дал ход, проехали полторы станции, остановились в степи, Где все партизаны вышли, и ночь прикрыла их...
Екатеринославский губернатор приказал вырубить Новомосковский лес ввиду того, что мимо этого леса нельзя проезжать офицерам, офицеров там уже не раз били...» [658] .
На Херсонщине особенно было неспокойно. Красные заградительные отряды 3-й армии вели войну с остатками Григорьева, подвергая население репрессиям. Круговая порука села перед Советской властью показала себя наизнанку: село вторично восстало против нас. И нам (на участке от Николаева до Бобринской), ничего не оставалось, как бросить фронт и скорее улепетывать на Киев.
658
Гражданская война на Екатеринославщине. С. 177, 178.
14 августа по приказу Федько в г. Николаеве были взорваны шесть бронепоездов: «Спартак», летучка № 8, «Грозный», «Память Урицкого», «Память Иванова», «Освободитель». Это уничтожение очень нехорошо отозвалось в войсках.
К 15 августа мы отступили на линию Н. Буг и вступили в полосу повсеместного крестьянского восстания. В тылу во много раз было опаснее, нежели на фронте. Обозы и лазареты совершенно отказывались отходить на десять верст от боевых частей. Недовольство бойцов росло, они кричали: «Отступать некуда, надо наступать». Однако Кочергин приказал отступать на линию Вознесенск–центр восставших, Федько — на линию Помошной и Княгницкой — на Одессу. Такой приказ углубил возмущение бойцов, и одна малейшая неосторожность командиров — восстание неизбежно. Они кричали: «Нас продали, нам изменили!», требовали удаления из штабов военных специалистов (бывших офицеров), которых было немало.
В войсках ходили всевозможные слухи о предательстве партийных и военных начальников, которые драпают с Украины, несмотря на имеющиеся сверху директивы организовать активное сопротивление противнику. И такие указания действительно были.
В директиве Главного командования от 18 августа требовалось:
«Оборона южной Украины, и в частности гг. Одессы и Николаева необходима, а потому войска трех находящихся там дивизий нельзя отводить на север. Войска эти должны принять все меры к тому, чтобы объединять вокруг себя население для борьбы с противником» [659] .
659
Директивы Главного командования Красной Армии... С. 451–452.