Дороги товарищей
Шрифт:
Но стрелять им так и не пришлось.
Единственное полезное дело они совершили позавчера — подожгли деревянный мост на дороге, по которой иногда проезжали грузовики оккупантов. Ночью они натаскали хворосту и на рассвете подпалили мост сразу в десяти местах. Сухое дерево вспыхнуло, как порох. Мост через час рухнул.
Вчера вечером они пришли к озеру Белому.
— Уже хорошо, ребята, — похвалил товарищей Саша, — зря времени не тратили. Три автомата — большое дело.
— Патронов маловато, — заметил Семен.
— Добывать будем.
Саша говорил горячо, с воодушевлением, и это порывистое чувство передалось и его товарищам. У Семена заблестели глаза. Коля Шатило побледнел от волнения. Левка Гречинский, вскочив, нетерпеливо проговорил:
— Немедленно надо начинать операции!
Саша решительно охладил его пыл:
— Не торопись, вратарь. В футбол и то немедленно игра не начинается: подготовка нужна. Во-первых, долой беспечность. Во-вторых, надо разведать все подступы к озеру, особенно с северной стороны. За дело, братцы! Докажем, что мы не дети и можем воевать самостоятельно.
— А кто в этом сомневается? — удивился Семен.
Саша не ответил. Он мог бы сказать: Фоменко, Нечаев. Но зачем это знать ребятам? Саша промолчал. Не сказал он и о предательстве Юкова. Не заикнулся о Костике Павловском. Слишком остра и неправдоподобна была утрата Аркадия. Слишком мелким человеком оказался Костик… А-а, лучше не вспоминать о них!
…Друзья прошли несколько десятков километров, побывали в шести деревнях. В двух из них уже были расквартированы оккупанты, в трех объявились полицейские — бывшие кулаки, заключенные, просто темные типы, беспаспортные бродяги. Лес был окружен гитлеровцами, и потому нужно было соблюдать большую осторожность. В любую минуту враг мог наведаться к озеру, заметить движение на его берегу, заинтересоваться дымком от костра.
— Нам трудно будет здесь, — сказал Гречинский.
— А где сейчас легко? — обезоружил его Саша насмешливым вопросом.
Они устали. Назад, к озеру, шли молча.
Озеро еще не показалось, а они удивленно переглянулись. Что-то случилось там, на озере!
Слышны были крики. Да, крики!
Они ускорили шаг.
Слышен был смех! Женский смех!
Они побежали.
Они выскочили из леса, и хоть от берега их отделял кустарник, они уже увидели на той стороне Людмилу Лапчинскую и Шурочку Щукину.
Девушки стояли в воде с удилищами в руках. Шурочка громко смеялась, кричала. Из лесу ей кто-то отвечал. Борис ей отвечал из лесу! Борис Щукин!
Гречинский пробил телом низкий густой кустарник, выскочил на песчаный бережок, закричал, забыв о предосторожности.
— Эге-ге-гей!
— Это как называется? — пробормотал Семен. — Это ведь неожиданность! — И он сел на песок, донельзя удивленный, словно только что сделал величайшее открытие.
На
Хотя Семен и не открыл великой истины, и солнце тем же порядком продолжало свой путь, и земля все еще кружилась вокруг него с неукоснительной точностью, высчитанной великими умами, — все же, братцы мои дорогие, появление такой оравы на берегу озера Белого было, ну конечно же, сенсационной неожиданностью!
Женьки недоставало здесь, одной Женьки!
Но Саша был уверен, что и Женька появится здесь в ближайшие дни.
ТРЕТЬЯ НЕОЖИДАННОСТЬ
Они бежали навстречу друг другу, огибая озеро, и встретились, вернее, сшиблись. Саша облапил Бориса, дружка своего, которого так полюбил под Валдайском. Семен — случайно, как он утверждал после, — поймал на лету Шурочку. Случайно, наверное, и поцеловался с ней. Ну, а Гречинский совершенно не случайно, по-простецки, по-мальчишески, поцеловал да потом еще разок клюнул Соню Компаниец. Людмиле достались одни рукопожатия. Сторману — дружеские тумаки.
В веселой свалке на берегу не участвовали только Коля Шатало — он не оставил свой пост вблизи землянки — да Олег Подгайный, который собирал хворост.
Сторман дождался, пока бражка — это его блестящее выражение — немного утихомирится, и смиренным голосом, в котором так и прорывался восторг, обратился к Саше:
— Разрешите доложить!
— Ну?..
— Так что докладываю: привел к месту сбора первых волонтеров! — сказал Сторман совершенно серьезно — и поэтому тоже смешно.
— Привел! — засмеялась Людмила. — Может, тебя самого привели! Как он лезет в командиры! Карьерист!
— Значит, вы сами догадались и пришли? — немножко обиделся Вадим. — Так, что ли?
— Главное — пришли! — заключил Саша, воодушевленный подмогой. Особенно его радовало появление Бориса, которого он сразу же определил в помощники.
Он решил тотчас же переговорить со Щукиным. Он, Борис, наверное, не знает планов Саши.
Но Борис, оказывается, знал многое и, к удивлению Саши, без особого энтузиазма встретил рассказ о том, как Саша представляет жизнь отряда.
— Ты в общем-то не в восторге? — с явным огорчением спросил Саша.
— Скрывать не буду, — ответил Борис, — я сомневаюсь. Сомневаюсь, правильно ли ты избрал путь. Все-таки мы не солдаты… и не были солдатами. Мы в сущности… — Борис хотел найти нужное слово, которое поделикатнее выражало бы его мнение, но сразу же, видно, отказался от этой мысли и заявил прямо, не щадя Сашиного самолюбия: — В сущности — мальчишки.
— Н-ну, Борис! — протестующе воскликнул Саша.
— Да, да, Саша, — решительно подтвердил свое мнение Борис. — И это надо обдумать. Я, видишь ли, не хочу сейчас высказываться категорически… может, я и ошибаюсь. Но обсудить, с учетом всего, надо. Ты понимаешь?