Дороги. Часть вторая.
Шрифт:
— Но вы же хорошие! — воскликнула Лайна. Арнис пожал плечами.
— Самое главное, ребята, нельзя презирать других за то, что они не похожи, что они иначе выглядят, ведут себя, одеваются... Вы можете в это играть, раз вы скаржи, но это же не на самом деле. А краалы — очень интересный народ. Я о них мало читал, но знаю, что у них очень любопытная история была. Было у них христианство когда-то, но вытеснено религией, переделанной по образцу скаржской. Вообще скаржи на них очень повлияли... собственно, когда-то они их просто завоевали. Потом, вроде бы, позволили
— А мы все равно краалам покажем, — пообещала Лайна. Арнис улыбнулся. Ильгет спросила.
— Ну ладно, а как у вас с уроками? Анри, я слышала, ты уже в последнюю ступень по математике переходишь?
— Через месяц, если все будет хорошо, — с гордостью сказал Анри.
— А с музыкой...
— Ну я хочу попробовать после Нового Года, — неуверенно сказал Анри, — я позанимаюсь на каникулах сам... и может, сдам уже на третью ступень.
В музыке Анри отставал.
— А мне Геника сказала, я по лингвистике в пятую перейду! — похвасталась Лайна. Ильгет и Арнис переглянулись. Неужели у девочки талант? Лайна очень коммуникабельна...
Вот у Арли все шло ровно. Ничем особенным она не выделялась ни в хорошую, ни в дурную сторону.
Попили чай с печеньем. После этого Арнис увел старших детей — читать вслух и ложиться спать. Ильгет подхватила Эльма, понесла наверх в его комнату. Эльм пока говорил лишь отдельные слова, хотя сестры в его возрасте уже тАйреторили вовсю. Иногда он соединял слова в короткие фразы.
Ильгет раздела малыша, посадила его в ванночку и стала мыть, ласково разговаривая с ним. Эльм хлопал ладошками по пене, пытался приклеить Ильгет пенную «бороду».
— Мамама, — радостно бормотал он, — пакапа... бу! Бу-ба!
— Эльм купается... скажи: купаться..
— Купася, — сказал малыш.
— Смотри, какая рыбка!
— Рика!
— Рыбка золотая в ванночке плывет... рыбка золотая песенки поет...
Наконец Ильгет сообразила, что пора и укладывать ребенка — время-то идет. Ей казалось, можно так до бесконечности купать Эльма, болтать всякую ерунду... Она вынула малыша из ванны, вытерла, надела пижамку. Эльм бесцеремонно полез ей за пазуху.
— Сейчас, сейчас... сейчас дам молочка! — Ильгет уселась с ребенком в кресло, дала грудь. Эльм сладко причмокивал. Сердце Ильгет замирало от счастья, и тут же прокалывало болью — скоро кончится эта радость... он уже такой большой! И будет ли еще — скорее всего, нет. Вот ведь она уже могла бы забеременеть — однако ничего больше не получается.
Глазки Эльма стали как-то сужаться, веки опускались. Ильгет вспомнила, что надо приучать ребенка сразу к молитвам на ночь. А он привык засыпать у груди. Не очень удобно, но... Ильгет зашептала детскую молитву на ушко ребенку.
Вскоре Эльм крепко спал. Мать положила его в кроватку. Полюбовалась пронзительно прекрасным, чистым и светлым личиком. Убрала тихонько полотенце, одежду. Вышла.
В комнате Арниса горел свет. Ильгет пошла к себе, взяла планшетку и перебралась к Арнису.
— Можно
— Ну что у тебя за вопросы? — Арнис на миг оторвался от монитора, улыбнулся нежно. Ильгет села рядом в кресло.
— Готовишься? — спросила она. В последнее время Арнис больше занимался своей старой основной работой по социопсихологии — «Влияние общественно-экономической формации на семейные связи». Статистика у него была огромная — собранная этнографами на многих мирах. Выводы получались довольно любопытными... Но главное, Арнис собирался эту работу использовать как дипломную. И в ближайшем будущем стать профессиональным социологом.
— Ага, — сказал он, — вот классификацию по Эрну делаю.
Ильгет включила планшетку и углубилась в свой собственный последний роман.
... Длинный стол тянулся вдоль всей гостиной. Здесь были все — одиннадцать бойцов 505го отряда, их супруги и дети, рядом с Арнисом сидела его мама, и обе сестры с семьями были за столом. А возле Беллы сидел высокий сухопарый старик, действительно очень старый уже — учитель Арниса, Тэрвелл Тин. Ильгет тихонько разговаривала с Иволгой, Дара сидела на коленях матери.
— Иль, у тебя очень вкусные вот эти крендельки, — это Айэла с другой стороны стола, — наверное, ярнийские?
— Да. Рецепт тебе скинуть?
— Обязательно.
Арли протиснулась между мамой и отцом и вскарабкалась на колени к Арнису. Тут же с другой стороны появился черноглазый смуглый, совсем не похожий на приемных родителей Анри. Арнис и его обнял за плечи, усадил на второе колено.
— Наши дети, — с удовольствием сказал Дэцин, глядя на Арниса, облепленного малышней.
— А как же? Конечно, все наши...
Тэрвелл наклонился к матери Арниса.
— Вам вина, сэни?
— Да, пожалуйста.
Он разлил в бокалы легкое светлое вино.
— Арнис, — сказал он, — исключительно талантливый ученый. Я бы сказал — многообещающий... если бы не понимал, что вряд ли он достигнет многого в социологии. За всю жизнь у меня было всего... три или четыре, пожалуй, таких ученика. А я подготовил многих. Но... можно обращаться к вам по имени?
— Да, меня зовут Белла.
— Да, конечно, я знаю. Белла, поймите, социологии нужно посвятить себя. Так же, как и любому серьезному делу. Разбрасываться... впрочем, я не могу осуждать вашего сына, это его выбор. В любом случае я рад, что он наконец-то нашел время защитить диплом.
— Ну что ж, пора выпить? — Белла подняла бокал. Они чокнулись, и Тэрвелл сказал серьезно.
— За успехи вашего сына и моего ученика!
Они выпили.
— Вам спасибо, — сказала Белла, — вы столько лет им занимались... зная, что он рассматривал это скорее как хобби.
— Признаться, я уже и не рассчитывал, что он защитится! — улыбнулся Тэрвелл, — но... впрочем, это в порядке вещей, это моя работа. Ведь вы бы не отказались помочь любителю... вы же биолог? О! Кажется, это за мной.