Дороги
Шрифт:
Мы продолжали торможение. И нам оставались ещё два часа лёту до Онни, когда снаряды первой очереди настигли вакский корабль, который попытался маневрировать и огрызаться. Но для серьёзных манёвров у него не оказалось подходящих двигателей, и это ему не помогло. Но вот двенадцать из двадцати снарядов он всё-таки сбил. Но и тех восьми, что его настигли, оказалось для него более чем достаточно. Полыхнуло так, что осветило всё полушарие Онни, а когда взрыв угас, на месте вакского корабля остался только искорёженный остов, который двадцать минут
А ещё десятью минутами спустя двадцать снарядов второй очереди ударили по вакской базе. Точнее говоря, по тому месту, под которым она была укрыта. Снаряды легли один за другим практически в одну точку, вгрызаясь в толщу скалы на сотни метров. Перекрытия подземного города не пробили, но сотрясение в нем, очевидно, вызвали просто чудовищное. И вакцы уже через полчаса после атаки начали вызывать нас на связь.
Я приказал игнорировать эти попытки связи. Не то ещё у нас положение, чтобы диктовать условия. Онни стремительно приближалась. И нам в первую очередь нужно было пополнить запасы рабочего тела, чтобы потом иметь возможность для более широкого манёвра.
Мы вошли в атмосферу, в плазменном шлейфе гася остатки космической скорости. И без какого бы то ни было зависания, сели в воду возле побережья экваториального материка. И, как только ёмкости наполнились, взмыли на орбиту. С орбиты выпустили по базе ещё две кассеты снарядов.
На этот раз взрывы были не столь эффектны - в предыдущий раз снаряды несли немалую энергию своей скорости. Но всё же и эти взрывы сумели достичь главной задачи - пробили перекрытие подземного города. Только после этого можно было высаживать десант.
– Полковник, начинается ваша работа. Мы высадим вас в провал. Задача же будет заключаться в том, чтобы произвести как можно больше шума. Даю вам на это полчаса. Действуйте по обстановке и только группами. Через полчаса мы заберём вас в точке высадке.
– Слушаюсь, генерал.
Мы воткнули катера на самое дно воронки. Оно было частично оплавлено, частично покрыто трещинами и провалами, по которым можно было проникнуть в город. Воронка всё ещё была горячей, но бронекостюмы должны были защитить бойцов от этого. Боевая группа очень быстро покинула катера, рассредоточилась тройками. Найдя проходы в те части базы, где хоть что-то уцелело, бойцы скрылись из нашего поля зрения.
Как только это произошло, мы выдернули катера из воронки и подняли их из возможной зоны поражения. Я постоянно держал связь с полковником. Он короткими сообщениями комментировал то, что видел, и то, что там происходило. А происходило там очень мало. База была словно бы вымершей. Следы людей были, но вот самих людей не было, ни живых, ни мёртвых. Но вот лабиринт уводил всё глубже и глубже, частично обрушенный сотрясением от взрывов, но во многом уцелевший. Полковник попросил у меня ещё дополнительные четверть часа. Я разрешил, но недоброе предчувствие при этом меня посетило.
Так никого и не обнаружив, наша боевая группа начала подниматься наверх по уже пройденному
– Генерал, они лезут десятками, чёртовы фанатики. Так мы их покрошим всех.
– Не увлекайтесь, полковник. Ни в коем случае не увлекайтесь. Продолжайте отход. Мы не должны потерять ни одного бойца.
– Они могут задавить нас одной только массой своих трупов… Мы продолжаем отход.
Я понимал, что это столкновение мы проиграли. Требовалось отойти, всё обдумать и сделать что-нибудь совсем уж неожиданное. Подав Рэю сигнал следовать за мной, я направил катер назад, в воронку. Уже приземлившись, я скомандовал:
– Рив, идём навстречу полковнику. Рель, остаёшься на катере для прикрытия. В случае опасности - взлетай.
Мы подхватили оружие и перебежали ко второму катеру. Взяли с собой Рэя и Ога, оставив на прикрытии Серёжку. И получившейся четвёркой двинулись вниз, навстречу отряду. И наша группа оказалась для вакцев той неожиданностью, которая позволила основному отряду вырваться из подземелий.
Я даже не считал, сколько врагов мы упокоили. Десятки, а может быть даже сотни. Но главным было то, что сами мы никого не потеряли.
Вакцы преследовали нас и на поверхности, но тут заговорила огневая мощь катеров. Сначала Рель открыл огонь, но лишь долю секунды спустя к нему присоединился и Серёжка. За несколько секунд они обратили всех выбравшихся наверх врагов в ничто.
– Быстро грузимся, - орал я. Это же самое кричал и полковник.
Перед тем, как самому запрыгнуть в люк катера, я крикнул Рэю:
– Следуй за мной и делай всё то же, что буду делать я. Связь не держать.
– Есть, командир.
Едва катера приподнялись над краем воронки, как я включил на полную мощность гравитонный излучатель и направил его луч вниз. Катер же двинул вокруг воронки по спирали. Рэй последовал за мной, словно привязанный. Поверхность под нами взметнулась огненной пылью разрушаемого вещества. Мы замкнули один виток спирали, другой, третий. Гравитонный луч разрушал всё на глубину в полтора десятка метров, уничтожая коммуникации, системы наблюдения, так и не применённое против нас вооружение. Пропахав гравитонами круг диаметров в двадцать километров, мы поднялись на орбиту, откуда выпустили по уже известной воронке ещё три десятка снарядов и взмыли ещё выше, на стационар.
У нас оставалось ещё семнадцать обойм снарядов. Если бы я заранее знал, что они будут расходоваться настолько интенсивно, взял бы не две дюжины, а все, что были на корабле. Правда, оставались ещё два снаряда с термоядерными боеголовками, но пускать их в дело мне очень не хотелось.
Со стационарной орбиты мы раз в полчаса выпускали по одному снаряду, чтобы не дать вакцам опомниться, и в спешном порядке разрабатывали новую операцию. Вакцы практически беспрерывно вызывали нас на связь, но мы эти вызовы продолжали игнорировать.