Дороги
Шрифт:
– Могу, но почему-то побаиваюсь.
– А как его будить?
– Да обыкновенно, как и любого другого человека.
Я подошел к мальчишке, присел на корточки, положил руку ему на плечо и слегка потряс:
– Рель, просыпайся.
Он проснулся вполне спокойно. Открыл глаза, увидел меня, улыбнулся уголками губ:
– Доброе утро, Вик.
Только после этого он посмотрел по сторонам и выдавил из себя:
– Где это я?
– В одном очень интересном месте. Ты помнишь, где засыпал?
– Ага…
– Мне это приснилось, да?
– Что тебе приснилось?
– Будто мы с ребятами купались на море, на Синоле, а тут откуда-то приплыла дванта… Их вообще у Синрарнира не бывает… И она меня…
– Это не сон, - встал рядом со мной Рэй, который до этого оставался вне поля зрения мальчишки, - это действительно было.
– Рэй? Где я?
– В клинике "Иглы", на излечении.
Мальчишка еще раз ощупал себя, убеждаясь, что никаких ран нет.
– Целый вроде бы… Сколько прошло времени?
– Не так уж и много, меньше недели.
– Но я… Вы не обманываете?.. Рэй, ты ведь…
– Это ты ведь, - улыбнулся Рэй, - ты сейчас в искусственной реальности, где мы можем пожать друг другу руки и не через экран.
– Со мной… серьезно…
– Даже очень. Дванта тебя серьезно пожевала. И ты довольно долго пробыл у нее в желудке, пока тебя Вик оттуда вытаскивал. Не сразу и на "Игле" оказался. В общем, мало что от тебя осталось, парень.
– Но ведь я… я ведь живой?
– Живой, живой, а в свое время будешь и здоровым. Но вот память вряд ли всю восстановишь. Кстати, пошарь по своей памяти. Много дырок?
Мальчишка зажмурился и замолчал на пару минут, и только потом выдавил из себя:
– Ага, много. И чувствую себя каким-то не таким… Это навсегда?
– С этим мы сейчас и боремся… Даже если что-то и останется, то не настолько уж это и велика беда для того, кто умирал по-настоящему.
– Я? Я умер?
– Да, тогда ты умер, но по воле любящих тебя людей ты снова жив.
Тут Рэй выдал ему практически всё и во всех подробностях. Он посчитал, что уж лучше один раз ударить сильно, чем цедить информацию скупыми порциями. Может быть, он был и прав, но для мальчишки этот удар оказался очень даже настоящим и болезненным. Рассказав все, Рэй очевидно посчитал, что уж больше его присутствия здесь не требуется, и растворился в воздухе, словно бесплотный призрак, оставив меня с мальчишкой один на один. Несколько минут Рель молчал, очевидно, переваривая услышанное от Рэя, и только потом спросил (Рэя он вопросами не перебивал):
– Это правда, ну то, что он сказал?
Я кивнул:
– Неправды он тебе не говорил.
– Но ведь я же жив. Я - это я.
– Конечно жив, и конечно ты.
– Как-то все странно, словно во сне… Но ведь я - это всё равно я.
– Никто
– Но Рэй сказал, что собрал меня из чужих воспоминаний.
– Ну и что тут страшного.
– Не знаю… Да, страшно.
Он сел на кровати и обхватил голову руками.
– Успокойся.
– Я и так спокоен, даже чересчур спокоен.
– Не очень-то заметно.
– Я хочу отсюда выйти.
– Пока еще рано, тебя еще не вылечили до конца. И тело твое еще не восстановлено.
– Не из реальности, а хотя бы из палаты.
Рэй, хоть и исчез, но, очевидно, всё внимательно слушал (да и смотрел наверно тоже). И после этих слов Реля за изголовьем кровати возник табурет, на котором была аккуратно уложена одежда. Этим Рэй показал, что выход из палаты разрешает и даже одобряет.
– Без проблем, одевайся и пойдем.
Мальчишка оделся очень быстро, меньше чем за минуту. И мы вышли наружу. Снаружи снова было раннее утро. Очевидно, и тут не обошлось без Рэева вмешательства - временем в этом мире он мог управлять по своему усмотрению. Но и тут он был прав - лучше мальчишке оказаться в спящем поселке, чем в центре толпы.
– Что это за поселок? Кто тут живет?
– Живут здесь ребята, которых Рэй лечит в клинике, поселок специально для них и создан.
– А почему тогда никого не видно?
– Потому что сейчас утро, раннее утро. Все еще наверно дрыхнут без задних ног.
– Я тоже буду здесь жить?
– Этот вопрос следовало бы задать Рэю. Но думаю, что да. И причем довольно долго, если так. Здесь время ускорено в пятьдесят раз.
– Почему так быстро?
– Для того чтобы живущие тут ребята успели что-нибудь узнать и чему-нибудь научиться.
– Чему научиться?
– Чему захотят научиться, - улыбнулся я.
– И я тоже смогу научиться чему захочу?
– В твоем случае вообще всему, чему Рэй сумел бы тебя научить.
– Тогда я совсем не против того, чтобы провести тут несколько лет. Я хочу стать звездолетчиком, научиться всему тому, что должен знать звездолетчик… Тебе не отвертеться, ты сам сказал, что я смогу учиться всему, чему захочу.
– Я и не собираюсь выкручиваться, Рель. Я не возражаю, если ты действительно этого желаешь.
Рель улыбнулся:
– Хоть какие-то плюсы можно извлечь из этого положения.
– Он взял меня за руку, и совершенно неожиданно для меня спросил.
– Вик, расскажи, что же там получилось на Синоле, ну когда я… ну меня…
– Ты не помнишь что ли?
– В том то и дело, что очень хорошо помню, - он даже вздрогнул, - но скажи, как ты это видел, как другие видели, а потом я правду скажу.
Пришлось мне рассказывать. Сначала подробно то, что я видел. Потом вкратце то, что я прочувствовал за это время. И совсем уж коротко - как вели себя другие.