Дороги

Завацкая Яна

Да, все это так, но почему так больно, и почему такое чувство, что подруги у тебя больше нет… надо забыть. Оборвать последнюю ниточку. Жить с квиринцами - они теперь твои друзья, и семья, сестры и братья.

Но Лонгин…

Черт, да если бы это было ей безразлично - сейчас бы не болело ничего.

— Бывают разные обстоятельства…

— Не бывает обстоятельств, - чеканит Нела, сжимая в руке пропуск. Ильгет договорилась с Мирро, подругу отпустят сразу же. Нашла для Нелы оказию в Тому - туда вылетает транспортный ландер, - бывают только люди. И их воля…

Но у меня не было тогда никакой воли. Я была раздавлена…

Но…

она где-то права. Ведь я сама согласилась… правда, мое согласие ничего всерьез не меняло. Но если бы я осталась пассивной - меня не взяли бы в ДС. Все было бы иначе. И я могла отказаться сейчас.

— Ты вот говоришь - восстановление… все изменится. А жизни… жизни погибших лонгинцев - их кто вернет?

Ильгет не отвечала - комок перехватил горло.

— Нела, - сказала она наконец, - ну хорошо… я для тебя предатель. А как же… ведь в Лонгине многие сотрудничали с сагоном. И с нами тоже - с нами полстраны уже сотрудничает. Они все предатели? Но кто же тогда останется? Не слишком ли мало?

— Важно не количество, - усмехнулась Нела.

— Пойдемте, сэни, - позвал один из миллесов-десантников, заглядывая в комнату.

— Прости, Ильгет, я не хотела тебя обидеть… но ты понимаешь… ты перестала быть лонгинкой.

А кто же я?
– хотела спросить Ильгет. Но не спросила. Кивнула.

— Нел… слушай, бросай ты все… давай - со мной, на Квирин? Детей и мужа возьмешь…

Нела горько усмехнулась.

— Ты так ничего и не поняла.

Ильгет могла бы написать маме. Передать с кем-нибудь весточку. Но так и не решилась - лучше встретиться живьем. Как объяснить, почему она сейчас не может прийти? Как вообще все объяснить?

В конце концов у нее выдалось немного свободного времени. До маминого дома Ильгет добралась на скарте. Во дворе привычным движением задвинула скарт за спину. Из подъезда вышла соседка… Скользнула взглядом по Ильгет - громоздкой, гигантской фигуре непонятного цвета, бикр, как всегда, мимикрировал под местность. Не узнала. Стала вытряхивать пестрые половики. Пыль летела в сторону Ильгет, соседка что-то напевала под нос.

Выскочил мальчик, с черной дворняжкой на поводке.

— Бась! Куда побежал, а?
– закричала соседка. Ильгет осторожно двинулась к двери. Она чувствовала себя слишком громоздкой. Бикр в броне четвертого уровня, стволы вмонтированы в плечи, за спиной навешаны - скарт, ракетомет и зеркальник, на поясе дессор. Слон в посудной лавке. Эти люди вокруг - они так спокойны, они живут, будто и нет никакой войны. Никаких сагонов и квиринцев. И это она, Ильгет, только что, сидя в центре невидимой паутины, плела сеть, чтобы убедить их, всех этих людей, внушить им то, что она хочет им внушить, да кто она такая - она даже заговорить с ними боится… Как она может претендовать на такое - власть над умами? Знакомый страх овладел Ильгет. Это там, за монитором, она казалась себе всемогущей… а здесь, рядом с этими реальными людьми, которыми она пыталась управлять - кто она такая? Во много раз меньше и слабее любого из них… Ильгет осторожно ступая, поднялась по лестнице. Может быть, у нее ничего и не получится. Может быть, она плохой начальник СИ, и когда Эркор убедится в этом, ее снимут с должности… и правильно сделают… лучше уж дэггеров убивать.

Она постояла перед дверью. Страшно. Решительно нажала кнопку звонка.

Может, еще никого и дома нет…

Шаги. Ильгет напряглась, но шаги показались ей незнакомыми. Слишком тяжелыми. Дверь отворил мужчина - в майке и тренировочных штанах, с черными длинными усами.

С недоумением уставился на Ильгет.

— Здесь живет Китти Ривейс?
– быстро спросила она.

— А вам что нужно?
– поинтересовался мужчина.

— Я… - Ильгет вдруг почувствовала слабость в ногах, захотелось прислониться к стене, - ее дочь…

Несколько секунд мужчина ошарашенно смотрел на нее. Потом повернулся и крикнул в глубину коридора.

— Китти!

Ильгет замерла. Ей было страшно. После Нелы…

Они ведь все ненавидят нас. И их можно понять. Они ненавидят. Лоб Ильгет покрылся испариной. Так же, впрочем, как я ненавижу сагонов. Они же не понимают, кто пришел в Лонгин первым… и как им это объяснить? И как пережить теперь их ненависть?

Мама выглядела не очень хорошо - побледневшее лицо в морщинах, краска на волосах вылиняла, проявились темные корни. Мама всегда красилась под блондинку. И сейчас, в 50 с лишним лет, на голове ее не было седины.

Ильгет замерла. Но все прошло очень хорошо. Мама бросилась к ней с криком "Ильке!" и обняла ее, руки неловко скользнули по бикру. Ильгет почувствовала себя слишком громоздкой и неуклюжей, но что поделаешь, без бикров ходить запрещалось, все-таки броня.

— Господи, Ильке, откуда ты взялась? Я так переживала… Ну заходи… Знакомься, это Кейн.

Мужчина в майке бледно улыбнулся.

— Кейн, это моя дочь, ты представляешь? Я просто не верю!

Минут через десять они сидели за столом на кухне и пили чай. Кейн как-то поспешно оделся и ретировался, сообщив, что ему нужно в управление. По словам мамы, он работал в отделе строительства, вроде бы, какой-то начальник… сейчас, правда, там неизвестно что творится, но его, судя по всему, оставят на своем посту.

— Ведь мы же не эммендары какие-нибудь, - с достоинством сказала мама. Ильгет кивнула.

— Ну а что с твоей школой?

— Пока не знаю, что будет, - сказала мама, - но мне сказали, что я на работе останусь в любом случае. Наверное, переформируют в обычную школу. Ты знаешь, при сагонах так много интернатов открыли, меня тоже это удивляло - все-таки дети должны воспитываться в семье…

Ильгет отметила, что мама уже говорит "при сагонах". Информационные бомбы действуют.

— Ну а ты как?
– спросила мама рассеянно, - ты что же теперь, живешь на Квирине?

— Да.

— Ну и как, нравится?

Ильгет подумала.

— На Квирине - конечно, хорошо. Там и в материальном смысле хорошо, и вообще… друзья. Но то, что вот война…

— Да, война это ужасно, - согласилась мама, - мы тут сидели и тряслись… представляешь, вдруг телепередачи прекратились, грохот, за домами какое-то зарево. Сидим и ждем смерти, можно сказать… думали, хоть объявят воздушную тревогу, в бомбоубежище надо бежать… Как мы перетряслись, ты не представляешь!

Ильгет послушно кивнула. Маму, как обычно, совершенно не занимал вопрос, где в этот момент находилась ее дочь. Ну и хорошо.

— Думаю, уже все основное кончено, - сказала Ильгет, - Еще несколько месяцев, и мы уйдем с планеты.

— Ты вроде похудела, - заметила мама, - лицо как-то похудело.

Еще бы, подумала Ильгет.

— И что это за родинки у тебя появились? Не было же их?

— Это так… следы, - брякнула Ильгет. Впрочем, мама и не захотела дальше развивать эту тему.

— А это у тебя что, скафандр? Кошмар какой. Ты что, в их армии служишь?

— Да, что-то в этом роде.

— А что с Питой-то?
– спросила мама. Она была классической тещей и зятя не переваривала, так же, как свекровь не переваривала Ильгет.