Дорогой Джим
Шрифт:
Нет, я была с ним весь этот год просто потому, что Финбар умел слушать — видишь, как все просто? Даже сейчас я могу отличить вежливую имитацию внимания от неподдельного интереса. А Финбару было явно интересно все, что я говорила. Он всегда слушал очень внимательно, моментально подмечая даже малейшие детали или противоречия. Временами это даже выглядело так, словно я проходила проверку на «детекторе лжи» — наверное, потому, что ничего не ускользало от его внимания. Он то и дело кивал, вздергивая свои потрясающие брови, а синие глаза его то суживались, то расширялись, и я видела, что ему действительно
Наверное, именно так он понимает любовь, думала я; ждать, сдерживая нетерпение, когда наступит время выйти на сцену и сыграть свою роль. Я была счастлива. Или, может быть, просто не была несчастна. Когда я мысленно возвращаюсь к прошлому, мне иногда кажется, что это почти одно и то же. Должна сказать, что наша с Финбаром сексуальная жизнь в последние несколько месяцев приобрела какой-то особый накал. Признаюсь, Финбар частенько давил на меня, поскольку, как мне кажется, ему чертовски нравилось подчеркивать свое мужское превосходство. Однако наши стычки становились все более редкими, а вскоре и вовсе прекратились — я имею в виду, к тому дню, когда мы приобрели привычку вместе пить чай, после чего я отправлялась пообедать с сестрами.
Наверное, именно из-за этого своего обыкновения всегда внимательно слушать, что я говорю, он и услышал то, чего я не сказала.
Небо ненавязчиво подсказывало, что время уже к ночи, последние лучи солнца окрасили старый памятник Республике в розовато-желтый цвет. Тень от кельтского креста, вытянувшись вдоль улицы, упала на лицо Финбара в тот момент, когда, взглянув на него, я догадалась, что он собирается сказать мне что-то неприятное. Украдкой скосив на него глаза, я прибегла к своему обычному трюку — притворилась, что на самом деле передо мной двое: один — мой приятель, второй — зануда, который, казалось, и живет-то только лишь затем, чтобы тыкать меня носом в мои недостатки. Предоставляю тебе самому решить, кто из них двоих взял в тот вечер верх. Финбар рассеянно щелкал браслетом своего «Ролекса». Я с трудом подавила раздражение: мне безумно хотелось оторвать ему руку, зашвырнуть ее в залив, а потом полюбоваться, как он станет нырять за ней.
— Я видел, как ты утром целовалась с этим… с этим уродом, — наконец, не глядя на меня, пробурчал он.
— Что-что?! Ах вот ты как?! Да пошел ты!.. — взорвалась я.
На губах Финбара появилась безрадостная улыбка. Он был убийственно серьезен, только поначалу я этого не сообразила.
— Ты даже не заметила, что поставила свой велосипед прямо под моим окном, — продолжал он, разглядывая свои часы. — Прямо возле моего офиса! А потом ты перешла через дорогу, наклонилась и поцеловала этого ублюдка. — Судя по выражению его лица, Финбар не ждал от меня объяснений. В этом был он весь. Он всегда предпочитал верить собственным ушам — в данном случае глазам.
Вспыхнув, я принялась рыться в своей сумке в надежде отыскать завалявшуюся пачку сигарет Рошин, но, к сожалению, их там не было. Тень от креста вытянулась так, что почти все лицо Финбара оказалось в ней, только один глаз еще блестел на солнце. Вылитый Циклоп, невольно пришло мне в голову. Итак, мой парень выглядит, словно чудище из древней легенды — не говоря уже о том, что раздражает меня невероятно. Впрочем, возможно,
— Он просто говорил мне…
Я осеклась. Так… а в самом деле, что говорил мне Джим, спохватилась я. Да, в общем, ничего такого, чего бы я не знала. Но он подманил меня, заставил подойти к нему — и, что самое интересное, я так и не поняла, как это у него получилось.
Наверное, лучше соврать, решила я. Нехорошо, конечно, но, похоже, другого выхода у меня нет. Надеюсь, ты согласишься со мной. Потому что, скажи честно, поверил бы ты, если бы твоя девушка принялась бормотать, что незнакомый парень рассказывал, как он влюблен в свою развалюху, которую он почему-то именует мотоциклом, — и все это шепотом, на ушко? Вот-вот… именно это я и имею в виду.
— Он сказал, что его мотоцикл в любую минуту сдохнет, а у него, мол, ни гроша в кармане. — Я передернула плечами. — Мне пришлось наклониться к нему, поскольку из-за этого грохота я не могла разобрать ни слова. Послушай, дай мне сигарету!
— Ну да, конечно, так я и поверил. Брось! — Его взгляд ощупывал мое лицо — так бывало всегда, когда Финбар задумывался, не пытаюсь ли я водить его за нос. Судя по всему, он гадал, кому верить — интуиции или ушам. И похоже, до сих пор не знал.
— Да ладно тебе, Финбар, хватит жмотничать — дай мне сигарету. Парень спросил, я ответила — что тут такого?
— Ну и что ты, интересно, ему сказала?
Разозлившись, я цапнула пачку его любимых «Мальборо» и щелчком выбила сигарету, успев проделать все это раньше, чем он смог мне помешать. Прикурив, выпустила в воздух облачко сигаретного дыма и только потом соизволила ответить.
— Если хочешь знать, я велела ему, чтобы он шел играться со своей игрушкой в другое место. Доволен, надеюсь?
— Правда?
— Ты меня не слушаешь? — возмутилась я. — С какого, интересно, переполоху мне бы вздумалось целоваться с бездомным бродягой на красном мотоцикле, вообразившим себя каким-то чертовым Санта-Клаусом, пересевшим на эту пукалку только потому, что его любимый олень вдруг заболел?! Ты что — совсем спятил? — Затянувшись еще раз, я украдкой покосилась на Финбара, чтобы удостовериться, проглотит ли он мою выдумку. Потому что, несмотря на праведный девичий гнев, я прекрасно понимала, что его ревность мне льстит. И к тому же моя совесть подсказывала, что я все это заслужила. Потому что мысль о Джиме весь день не давала мне покоя — точь-в-точь камушек в туфле. Даже сейчас, когда пятно подозрения так и не смыто с меня окончательно, я по-прежнему спрашиваю себя, куда же, черт возьми, подевался этот проклятый «винсент» 1950 года?
— Ладно, раз так, — великодушно кивнул Финбар, потянувшись за плащом. Судя по всему, допрос был окончен. Он даже улыбнулся, вертя в руке ключи от машины. Похоже, он мне поверил. Сказать по правде, на мгновение я и сама в это поверила, но, встав, чтобы проводить его до дверей, я внезапно жутко разозлилась на себя — ведь я солгала Финбару, причем, что самое непонятное, ради совершенно незнакомого мне парня. И где гарантия, что я не зайду еще дальше? Ладно, посмотрим, пообещала я себе.