Дорогой Джим
Шрифт:
Голова у Оуэна пошла кругом. Боль в челюсти разрывала череп. У него внезапно возникло такое чувство, что все тело вот-вот вывернется наизнанку, а серая шерсть, густо покрывавшая его, исчезнет бесследно, оставив после себя чистую, розовую кожу — и он вновь станет таким, каким его произвели на свет. Напрягая последние силы, волк ждал, что будет дальше.
— Больно, не так ли? — спросила Эйслин, похлопав его по голове. — Я могу сделать так, что ты снова станешь человеком. Могу дать тебе то, чего ты так страстно желаешь.
Теперь он узнал этот странный блеск в ее глазах — когда-то он сам точно так же любил наблюдать за мучениями тех, кто оказывался
— Что ты намерена сделать со мной? — с трудом проговорил он.
— Сегодня, когда я заглянула в твои глаза, сразу догадалась, что мы — одна семья, — начала женщина, развязывая пояс на платье. — Порик часто рассказывал мне, как в тот день ты словно растворился в лесной чаще, но я никогда не верила ему. Он славный, но туп как бревно. Мне довелось услышать немало легенд о твоем исчезновении, я даже потратила целое состояние, ходила к колдунам и ворожеям, стараясь узнать, что же все-таки случилось с тобой. Один колдун по моему приказу попытался даже прочесть твою судьбу по внутренностям старого волка, которого нам удалось убить в тот же день, когда ты пропал. Все говорило об одном: ты где-то рядом, совсем близко, но потерял человеческий облик. И с тех самых пор по моему приказу продолжаются эти дурацкие охоты, доставляющие столько радости моим людям. Но все они служат только одной цели — найти тебя. И вот сегодня, повстречав тебя в лесу, я поняла, что мои поиски подошли к концу.
— Ты хочешь отомстить мне за Неда, — проговорил Оуэн. Он уже догадался, что ему не суждено выйти отсюда живым.
Но, услышав это, принцесса Эйслин вдруг рассмеялась, да так по-детски радостно, словно любовалась игравшими на ковре котятами.
— За Неда? Ты имеешь в виду этого солдафона, который и на свет-то появился только затем, чтобы служить своему отцу? Нет. Меня всегда интересовал только ты, Оуэн. Твоя сила, твой ум. Обладая умением выжидать, ты выиграл битву и начал править королевством, когда на твоих щеках только-только начал пробиваться юношеский пушок. — Еще одна легкая улыбка скользнула по губам Эйслин. — Неужто ты думаешь, я бы отправилась позабавиться в лес с этим беднягой, если бы не была уверена, что ты до сих пор способен различить, где семья, а где обычная приманка?
От всего этого Оуэн на мгновение онемел. Он просто не знал, что сказать. Словно вся его прежняя роскошная жизнь вновь замаячила перед ним. Так, значит, они убили и выпотрошили старого волка, который в свое время наложил на него заклятие?! Хорошенькое начало! Какая насмешка над Господом Богом и судьбой, вдруг подумал Оуэн. И его захлестнуло торжество.
Наконец Эйслин, встав с постели, опустилась на колени, чтобы расстегнуть на волке металлический ошейник. От нее исходил свежий аромат мускатной дыни и только что вымытых волос. Эйслин положила руку туда, где бешено колотилось волчье сердце. На какое-то мгновение Оуэну показалось, что ее глаза поменяли цвет: из небесно-синих вдруг превратились в янтарные — в точности как у него, — но потом вновь стали такими же, как всегда.
— Я правила этим замком долгих три года, — проговорила она. — За это время бедняга Порик совсем забыл, кто он такой, и вбил себе в голову, что в один прекрасный день он наденет корону и займет трон, чтобы править королевством вместе со мной. Иногда я звала в свою спальню слугу или даже двух, чтобы позабавиться и разогнать кровь. Но я всегда ждала одного тебя. — Наклонившись к Оуэну, Эйслин быстрым движением расстегнула платье, и оно с легким
Она стояла перед ним, обнаженная, ничего не боясь, и даже не сделала попытки прикрыть наготу, когда Оуэн медленно шагнул к постели.
Не зная, что делать, он прислушался к себе, но голоса, звучавшие в его голове, разделились.
— Загрызи ее! — приказывал один, тот самый, что еще никогда не подводил его в лесу.
— Нет — лучше люби ее! — взывал второй, незнакомый ему, отдававшийся эхом в тех частях тела, о наличии которых он прежде даже не подозревал.
— Иди же ко мне, кузен, — позвала Эйслин.
Оуэн, низко опустив голову, понюхал пол у ее ног и только потом поднял на нее глаза. Груди у нее были маленькие, розовые, а пальцы тонкие, как лапки кролика. Повинуясь приказу ее синих глаз, он поднялся и медленно двинулся к ней. К своей добыче.
Губы его задрожали, обнажив десны, противоречивые чувства, от которых он изнемогал, вдруг объединились, слившись в одно. Нос Оуэна коснулся ее кожи. Лизнув ее, он ощутил на языке вкус мыла. Голос крови, гремевший в его ушах, стал подобен оглушительному реву труб.
Низкий рык, зародившийся где-то в самом уголке сердца зверя, начал прокладывать себе дорогу в горло, по мере своего продвижения наливаясь неистовой мощью.
Оуэн-волк сделал свой выбор.
XI
Аплодисментов не было. Я разглядывала затылки слушателей, видела, как они вытягивают головы, ожидая продолжения, но Джим неожиданно замолчал.
— Ну? — наконец не утерпела какая-то старушка. — Так что же решил волк?
Плечи легиона одиноких женщин раздвинулись, и я успела увидеть Джима — наклонившись вперед, он сунул в рот сигарету, закурил и неторопливо затянулся… Ублюдок! Никто и не пикнул. Потом он закинул ногу на ногу и осклабился, от души упиваясь сгустившимся в зале напряжением. Блеснули белые зубы. Улыбка, сиявшая на его лице, была даже шире, чем в тот момент, когда пару дней назад он расстегивал «молнию» у меня на джинсах. Мотнув головой, Джим отбросил прядь волос, упавшую ему на лоб.
— А вы как думаете? — вкрадчиво спросил он. — Как он, по-вашему, должен поступить: убить ее или же заняться с ней любовью?
Без колебаний большинство слушателей в комнате проголосовали за любовь — только некоторые члены клуба «одиноких сердец» сочли предложение принцессы Эйслин слишком уж откровенным — тем более для кузины — и кровожадно потребовали, чтобы Оуэн поужинал ею, и чем скорее, тем лучше.
— Любить ее! — за мгновение до того, как прозвучал этот хор, выкрикнул чей-то одинокий голос — голос, который я тут же узнала.
Щеки Мойры пылали, глаза сияли светом истинной веры.
— Что ж, леди, боюсь только, что ответ на этот вопрос вы узнаете не раньше, чем через неделю, — объявил Джим и, точно фокусник, отвесил толпе низкий поклон. — Мы с моим помощником должны отдохнуть, ведь нам пришлось немало попутешествовать. Но не волнуйтесь — в следующее воскресенье вы узнаете о приключениях принца Оуэна и принцессы Эйслин, мы снова встретимся с вами в пабе О'Ши в вашем чудесном Эйрисе, где даже цвета, в которые выкрашены дома, такие же веселые, как и люди, которые в них живут. — Он вдруг подмигнул. — Кстати, если вы любите чудесные истории, то я люблю звонкую монету — только никому не говорите, идет? Итак, до следующей недели!