Дорогой, я случайно!
Шрифт:
– Хорошо, как скажешь.
И я поворачиваю в сторону ее любимого салона красоты, чувствую себя при этом полным придурком, который соглашается на все, что скажет любимая женщина.
– Ай, яй-ай, - кричит Оля на переднем сидении автомобиля, стоило мне припарковаться у входа в салон. – Ой, не могу. Вези меня в роддом! Срочно! – Орет она во все горло.
Не раздумывая, включаю мотор. Теперь уже мы едем в роддом. И на удивление, ухитряемся не
– Девушка, мы рожаем, - кричу я медсестре в регистратуре.
– Вот, возьмите. – Говорит она безразличным голосом с маленьким окладом. – Заполните бумаги сначала.
Я с тоской смотрю на стопку документов, потом на медсестру.
– Ай, - снова вскрикивает Оля, напоминая о том, что нам нужно побыстрее.
– Девушка, вы не поняли, - говорю медсестре. – Мы рожаем.
– Тут все рожают, - с тем же безразличием.
Мда, понимающего сочувствия от нее не добиться, заполняю бумаги со скоростью света. Просовываю их медсестре. И она говорит нам пройти в другую комнату, где Олю осматривает врач и ей делают УЗИ.
– В родзал, срочно, - выносит вердикт доктор. – А вы, папа, оденьте вот это.
Напяливаю на себя накидку, бахилы и смешную шапочку. Вот теперь я похож на хирурга.
Когда меня впустили в родзал, Оля уже лежала на кушетке, громко вскрикивая во время каждой схватки. Причем с каждой схваткой ее крик звучит все громче. Ей так больно, что она плохо понимает, что происходит вокруг. Невыносимо смотреть на это. А еще очень страшно. Как вообще можно выдержать такой ужас? Бедная моя девочка. В груди все сжимается от страха. А вдруг…? Что будет, если она не выдержит? Так страшно мне не было ни разу в жизни.
– Оля, что мне делать? Как тебе помочь? – Вот же я дурак, надо было внимательно слушать на курсах.
– Мне так больно, - шепчет она, корчась от боли.
Поддавшись порыву, выбегаю из комнаты и иду искать врача. Хватаю первого проходящего мимо и тащу за руку в наш зал.
– Моя жена рожает, - говорю ему после того, как затолкал его в комнату.
– Тут все рожают, - с фирменно-роддомовским безразличием отвечает мне доктор.
Доктор все же подходит к Оле. И после недолгого осмотра выходит в коридор, возвращаясь с акушеркой.
– Марина Васильевна, - говорит, обращаясь к женщине. – Открытие десять сантиметров. Будем рожать.
Как? Уже? Прямо сейчас? Подождите, я не готов!
– Егор! – Зовет меня Оля.
– Я тут, любимая. – Подскакиваю к ней, беру за руку.
–
И Оля сжимает мою руку железной хваткой. Мне так больно, что на миг в глазах потемнело. И откуда такая сила у такой маленькой девушки?
– Еще раз, - и Оля сжимает мою руку еще сильнее. У меня даже слезы на глаза навернулись.
– Ой, надо же какой папа впечатлительный, - говорит акушерка, глядя на мои слезы, которые текут по щекам уже, и интерпретируя их по-своему. – Не волнуйтесь вы так, все будет хорошо.
Оля снова сжимает мою руку, теперь еще и ногтями впиваясь под кожу. Боже, как же больно! Я сейчас закричу. От боли даже колени немного подкосились.
Комнату оглушает криком новорожденного. И мне удается сфокусироваться на маленьком орущем комочке красного цвета.
– Мальчик, - заключает акушерка.
– Слышишь, мальчик? – шепчет Оля.
Сын. Хорошо.
– Приготовьтесь, сейчас будем рожать второго, - командует доктор.
Что? Второго? Кого второго? У нас один. Он что-то неправильно посчитал.
– Тужься, - командует доктор Оле. И она снова сжимает мою ладонь железной хваткой. Кажется, там даже что-то хрустнуло. Боже, когда же закончится эта пытка? Это так больно. Чувствую, как по щекам снова потекли слезы.
– Девочка, - объявляет доктор во второй раз. Оля разжимает хватку. Фух. Наконец-то.
В глазах проясняется, и я вижу, как акушерка держит второй орущий комочек.
Вот и все. Все ведь? Доктор, вы всех посчитали уже?
– Оля, кажется, у нас двойня. – Шепчу очевидное.
– Да, я знаю. Не хотела пугать тебя раньше времени. – Отвечает она уставшим голосом.
Знала? Не хотела пугать? А, ну да. Вот теперь мне точно не страшно.
Помогите!
Я подхожу к детям, которых успели помыть и одеть в костюмчики, которые отыскалсиь в сумке. Мальчик в голубом, девочка в розовом. Маленькие. Смешные. Пацан зевнул, а девочка дернула в его сторону ножкой. Забавные такие.
– Ты рад? – спрашивает Оля, отрывая меня от разглядывания мелких.
Я поворачиваюсь к ней. Она лежит на кушетке. Ее рыжие волосы взмокли от пота, а под глазами пролегли синяки. Но сейчас мне совсем не важно, каким канонам красоты она может соответствовать. Потому что она мне кажется самой красивой на свете.
– Спасибо, родная, - говорю ей ласково и нежно целую в губы.
Конец