Дорогу осилит идущий
Шрифт:
Несчастная мать осторожно приоткрыла дверь палаты реанимации. Как поверить в то, что это твой ребенок лежит там весь в гипсе и бинтах? Таня, всегда такая жизнерадостная и активная, теперь не двигалась.
– Танечка, доченька! – шепотом позвала Мария. Но девушка не отреагировала. Данные на мониторе, показывающие ритм ее сердца, также не изменились.
Мария села на стул около кровати с перебинтованной Таней под капельницей. «Господи, спаси ее! Возьми мою жизнь в обмен, если надо!» – взмолилась Мария.
Когда
У Димы меж тем прошли стадии отрицания и торга, и вдруг накатило острое отчаяние. Он сел на корточки у стены прямо там, где стоял: ноги вдруг так подкосились, что не осталось сил даже дойти до стула. Чтобы никто не видел его слез, парень закрыл голову и лицо руками. Но чья-то рука принялась мягко гладить его по плечу: – Таня поправится, обязательно! Ты ее знаешь… – это была Катя.
…Таня даже не представляла, что существует такая боль: адские молнии пронзали ее тело каждую секунду, не давая дышать и пошевелиться. Эту боль не заглушали те препараты, что ей давали. Среди них были и снотворные, но забыться ей удавалось лишь на несколько минут: потом новая молния, раздирающая тело изнутри, возвращала ее к реальности.
Таня не понимала, чему радуются родители, лучшая подруга Катя и Дима: ну да, она осталась жива. Но разве же это жизнь? Она была измучена до предела невыносимой болью, не дававшей ей спать и дышать.
Каждый день навещавший больную врач проверял чувствительность ее конечностей. И осторожно замечал: – Пока еще большой отек. Посмотрим, как дальше пойдет… Шансы на выздоровление есть! – но Таня видела, что с каждым днем его уверенность тает. В последние дни он даже стал отводить глаза, стараясь не встречаться с ней взглядом. Но девушке не хотелось верить, что теперь она обречена прожить всю жизнь неходящим «овощем». «И эта боль тоже не вечна», – уверяла себя она.
– Борис Юрьевич, подождите! – отец Тани кинулся к неприметного вида крепышу, направлявшемуся к машине у здания местной полиции.
– Получили вашу повесточку. Есть новости?
– Да. Я закрываю это дело. За отсутствием состава преступления.
– Да как же так?! – отец Тани растерянно вытаращился на дознавателя.
– Наталья Кузнецова и Виктория Чащина – кстати, они сокурсницы вашей дочери и Кати – показали, что в указанное время подозреваемые были с ними. И никаких противозаконных действий не совершали.
–Товарищ следователь, да вы что?! Врут они! Ясно же это!
– Мне не ясно. Показания двух независимых свидетелей, не состоящих в родстве – этого достаточно для официального прекращения расследования. Я мог просто официальное заключение прислать – но решил объявить лично. И, как вижу, зря… – сухо ответил следователь. Ему явно хотелось поскорее отделаться от расстроенного отца.
– А как же Катя? Вы же с ней говорили! А к Тане ездили? Она никогда не врет!
–
– А это несерьезное, по-вашему? – рассердился Сергей. – Врач говорит, Таня теперь ходить не сможет! Девочке 18 лет! Вся жизнь впереди! И ей ее сломали!
– Татьяна сама упала с лестницы. Что подтвердили свидетели.
– Она спортсменка! Была…
– Тем более – вероятно, спортивная травма.
– Вы что, вы что?! Что ж вы…Что ж ты делаешь-то! – отец Тани потянулся схватить следователя за грудки, но тот угрожающе вытянул вперед руку: –Нападение на офицера полиции – преступление очень серьезное. Тут условкой не отделаешься!
– Как же… как же так… – растерянно забормотал отец Тани, сникнув и отступив.
Следователь меж тем сел в машину. Уже тронувшись, он вдруг притормозил рядом с Сергеем и приоткрыл окно: – Мне жаль, что девочка пострадала. Но я тут правда ничем не могу помочь!
– А тут у нас палата реанимации, – голос знакомой медсестры разбудил Таню. Дверь была открыта, так что все было слышно отлично. Девушке стало ясно, что Варя просвещает свою новую коллегу: – Здесь пока девочка лежит с переломом позвоночника и другими травмами. Но скоро ее в общую палату переведут, для выздоравливающих. Пока здесь оставили, раз нет других серьезных больных.
– Перелом позвоночника! – сочувственно воскликнула новенькая. Судя по голосу, это была юная девчонка.
– Да, жалко девочку, совсем молоденькая. Как ты! И никогда больше не сможет ходить, доктор сказал.
– Ужас! – голоса в коридоре удалились. А Таня оцепенела от услышанного.
«Этого не может быть… Еще слишком рано и отек большой – врач же сам говорил!» – крутилось у нее в голове.
– Ты спрашивал – вон Витька Кокос идет. С дружками своими, – заметил один из режущихся в домино во дворе мужиков. Понурый Сергей сидел рядом. –Только зря ты… Не связывайся!
– Нет, я пойду, поговорю. Попытаюсь… – почти шепотом упрямо ответил отец Тани.
– Виктор! – он обратился к главарю банды, издевавшейся над Таней и Катей. Вместе с гопниками шли две ярко размалеванные и вызывающе одетые девахи – это были Вика и Наташа.
– Оба-на! Обычно от меня бегают. А тут мужик сам напрашивается! – развеселился бандит. Его дружки заржали.
– Виктор, я отец Тани. Той девочки, которую вы… Таня теперь в больнице лежит, с переломами. Доктор сказал, она ходить не сможет – больше никогда, – голос отца от горя сорвался.
– Ну а я тут чё? – враждебно буркнул главарь.
– Она сама упала! Все видели! – воскликнул один из гопников.
– А вы, девочки, Вика и Наташа? – спросил Сергей.
– Ну да… – осторожно ответила Вика. Ее заклятая подружка молчала, сощурив глаза и смотря на отца Тани недобро. В ее глазах не было ни малейшего раскаяния – только вызов.
– Имена у вас какие хорошие – Виктор, Виктория… Победители, значит! Но, ребятки, – не любой же ценой! А ты, Наташа – фамилия у тебя Кузнецова. В деревнях кузнецы были самые уважаемые люди…