Дорогу осилит идущий
Шрифт:
— Настройку собьешь своими воплями — и идти никуда не придется, здесь ляжешь.
Дриада нахмурилась:
— В смысле?
— В прямом, — хмыкнул мужчина, но объяснять ничего не стал.
Похлопал себя по карманам и извлек крохотный цилиндрик. Проведя кончиками пальцев по его поверхности, слуа сжал его в ладони, и из стержня вырвался поток света, образовав черный полупрозрачный экран, из которого послышался какой-то гомон.
Рэй удивленно нахмурился:
— Дин? Все в порядке?
Перекрывая непонятные крики, над поляной разнесся молодой прерывающийся
— А… дядя… Это ты… Я сейчас… Немного… За-нят.
— Ты опять на ринге?
— А-га! — в голосе прозвучала ничем не прикрытая радость.
— Картинку включи, — хмыкнул брюнет. — Я хоть посмотрю.
— Пять… минут!
— Дыхание не срывай, — ровно посоветовал слуа.
На миг наступила тишина, прерываемая лишь невесть откуда раздающимися выкриками, а потом черный экран расцвел всеми цветами радуги. Впрочем, разглядеть на нем, что происходит, было невозможно: весь передний план занимала фигура какого-то постоянно движущегося парня.
— Дин, сдвинь картинку, мне ничего не видно.
— Дядя… ты… до-стал, — теперь было видно, что отвечает именно тот, кто заслонил экран. — Знаешь… На ринге… со жряком… мне… как-то… не удобно… Заниматься тобой…
Летти охнула, прикрыв рот ладонью, а Элиаш удивленно нахмурился — не всерьез же этот неизвестный говорит о ринге со жряками?!
— Не умничай, — скривился слуа. — Я в твое время…
— Ага — а-га, — перебили его, — в твое время… и небо было… синее… и вода… мокрее… и лес… не такой… хищный… И вообще… Нынешнее поколение… молодежи… распустилось… Они не слушают… старших… и… не почитают… богов… Это поколение… будет… последним… Плавали… знаем!.. — но уже в следующий миг парень хлопнул себя по бедру, и картина сместилась, открыв взорам наблюдающих огромную арену, чьи стены были сплетены из уже знакомых лиан.
Впрочем, эти самые стены были с вару высотой, а над ними клубился сероватый туман, виднелись какие-то фигуры и раздавались голоса. Но это по краям. А в центре…
— Ой… Его же сейчас убьют… — потерянно выдохнула Летти, разглядев, как кружится по арене молодой обнаженный до пояса парень, раз за разом уходя от ударов взбешенного жряка.
— Вот еще, — фыркнул Рэй, не отрывая взгляда от увиденного. Ноздри его хищно раздувались, да и сам слуа сейчас походил на изготовившегося к прыжку зверя.
Жряк вновь и вновь кидался на сражающегося, а юноша легко, словно играючи, уходил от ударов. Впрочем, некоторые атаки уже достигли своей цели: на плече у бойца запеклась кровь, но тот словно и не замечал раны — кинжалы в его руках вновь и вновь находили цель, жаля жряка: пятачок зверя был перепачкан кровью, а искры на иглах едва виднелись.
— Самоубийца, — мрачно буркнул эльф.
На это замечание Рэй ничего не ответил, покосился на парня и вновь отвернулся к экрану.
Впрочем, за это время он кое-что все-таки упустил: новый рывок, новый удар жряка, и сражающийся сломанной игрушкой отлетел к стене арены… Летти испуганно зажала руками рот, она слишком хорошо знала, что после таких ударов уже не встают…
На некоторое время повисла тишина, а затем невидимые зрители за стеной вновь
Но за мгновение до того, как это произошло, боец зашевелился… а потом одним прыжком, одним рывком ушел от удара, успев метнуть кинжал. Тот вонзился прямо в глаз жряку, но зверь и не заметил этого…
Чудовище пронеслось к стене, замерло, тяжело дыша и пуская искры по шкуре, а раненый на миг сжал челюсти и, сплюнув кровь на вытоптанную за время боя землю, хрипло обронил:
— Пора заканчивать.
Он стоял, чуть покачиваясь. Казалось, еще секунда — и он упадет. Но прошло мгновение, второе… Летти вдруг поняла, что она считает удары сердца.
А еще через миг молодой слуа рванулся вперед, легко ушел от удара мощных клыков и, широко размахнувшись, вогнал клинок между острыми иглами на спине зверя.
Жряк вздрогнул всем телом и неопрятной кучей сполз на землю.
Вновь повисла тишина…
Дин высвободил клинок из туши, медленно, картинно провел кончиком языка по клинку, словно — а может, и в действительности — слизывая с него кровь («Он же отравится!» — испуганно пискнула Летисия), а потом торжествующе вскинул руку, салютуя.
Невидимые зрители взорвались восторженными воплями.
— Пижон, — зло буркнул эльф.
Молодой боец ему почему-то дико не нравился.
Рэй покосился на возмущающегося юношу, хмыкнул и обронил:
— Дин, заканчивай представление. Мне нужны четыре открывашки.
— Где ты столько гостей понабрал, — фыркнул боец. — Буду через пятнадцать минут.
Второй кинжал, тот, что застрял в глазу у жряка, он даже не потрудился забрать.
…Он словно вынырнул из пустоты. У Летисии зачесались глаза, девушка отчаянно принялась их тереть… А уже в следующий миг обнаружила, что возле опасной стены — той самой, что могла в одну секунду превратить ветку в труху, — стоит, спрятав руки за спину и покачиваясь с носка на пятку, юноша. Тот самый, что до этого сражался на арене.
Он даже рубашку не надел. И запекшуюся кровь на плече не стал вытирать, но почему-то ветви молодых, только начинающих зеленеть лиан и не думали бросаться на запах крови.
Летисия и сама не могла объяснить, что с ней происходило в этот момент. Почему-то ей безумно хотелось повнимательней рассмотреть этого странного юношу, но при этом, когда молодой слуа поймал ее изучающий взгляд, дриада вспыхнула и отвернулась. На губах Дина заиграла легкая улыбка, и он перевел взгляд на родственника:
— Привет, дядя. Это тебе из-за них открывашки понадобились?
— А из-за кого ж еще! — фыркнул Рэй. — Я их что, коллекционирую?
— Да кто ж тебя знает? Может, ты извращенец.
Эльф, совершенно не привыкший к тому, чтобы со старшими родственниками разговор вели в таком тоне, удивленно заломил бровь. Но самого Рэйшера подобные речи совершенно не смутили:
— Да куда ж мне до тебя. Открывай давай.
Юноша порылся в карманах брюк и вытащил горсть небольших пластинок, пересыпал их на ладонь Рэю и, задорно подмигнув Летисии, обронил: