Дорогу открывали саперы
Шрифт:
Во второй половине дня мы были в Смоленске. Через коменданта отыскали подполковника Е. А. Бондарева, который организовывал разминирование улиц, зданий. Вместе с ним я решил осмотреть центр и основные магистрали. Ехали тихо, то и дело останавливались, выходили из машины. С грустью глядели на старинный русский город, в котором мне много раз приходилось бывать до войны, на его красивые крепостные зубчатые стены, украшенные башнями. С давних времен Смоленск являлся форпостом Москвы, гордостью России. Он восхищал всех своей красотой, теперь же Смоленск представлял собой огромное пепелище. Гитлеровцы с присущей им жестокостью сожгли и подорвали все, что только могли и успели. На Большой Советской,
Таким же разрушениям подверглись и другие части города. Оккупанты вывели из строя водопровод, банно-прачечный комбинат, взорвали вокзал и все станционные пути. Уничтожили мост через Днепр, почти полностью вырубили деревья в городском парке культуры и отдыха. Все это представляло жуткое зрелище.
Театр, гостиница, Дом партактива, ряд домов по улице К. Маркса, 7-я школа, горсовет и другие чудом уцелевшие здания были заминированы наспех, перед самым бегством. Подвалы этих зданий гитлеровцы, как пирог, начинили множеством авиабомб разного калибра весом от 500 до 1000 кг. В головки некоторых авиабомб были ввинчены взрыватели замедленного действия. Остальные должны были сработать от детонации.
В центре мы задержались надолго. Здесь в городском театре и гостинице уже полным ходом шло разминирование. Около зданий лежали штабелями извлеченные авиабомбы, четыре из них весили по 1000 кг. Не обезвредь их вовремя, от театра и гостиницы осталась бы огромная груда развалин.
Для руководства работами по разминированию Смоленска был создан штаб, возглавил который председатель-горисполкома А. В. Казаков. Заместителем его назначили начальника отряда разминирования подполковника Е. А. Бондарева, командира 11-го гвардейского инженерного батальона минеров. В состав отряда входили 229, И, 537 и 296-й инженерно-саперные батальоны и 11-й гвардейский инженерный батальон минеров{15}. Город был разбит на пять секторов, по числу инженерных батальонов, составляющих отряд разминирования. Каждый сектор имел свой штаб для более оперативного руководства. В городе был установлен минный карантин на 21 день, то есть на предельное время замедления немецкой мины МЗД. Городской штаб разминирования опубликовал обращение к населению с просьбой оказывать ему содействие, немедленно сообщать о заминированных зданиях, площадях, о найденных складах боеприпасов противника. На улицах были расклеены плакаты со сведениями о взрывоопасных предметах, давались советы, как поступать с ними при обнаружении.
Побывали мы во всех секторах, ознакомились с планами разминирования, с системой организации. Как говорится, [153] придраться было не к чему, все было хорошо продумано. Оставалось главное — выполнить намеченное.
Ко мне явился находившийся в Смоленске командир понтонного батальона майор А. Н. Чиж. Я приказал ему навести понтонный мост грузоподъемностью 16 т через Днепр, в районе Нарвских казарм, а на второй день с утра приступить к строительству низководного 60-тонного моста на свайных опорах. Срок три дня.
— Справимся, — заверил Чиж.
Мне надо было обязательно встретиться с секретарем обкома партии Д. М. Поповым, согласовать некоторые вопросы. Поехали к нему вместе с Бондаревым. Обком помещался в одном из уцелевших зданий, уже очищенных от мин. Обстановка здесь была прямо-таки фронтовая. Кабинет секретаря освещался маленькой лампочкой от аккумулятора, а в приемной горели две керосиновые лампы. С Поповым мы встретились как старые фронтовые товарищи. Он неоднократно вместе с председателем облисполкома Р. Я. Мельниковым бывал
— К пятому октября, — ответил Бондарев.
— Это уже хорошо. Теперь к вам просьба, Иван Павлович. Мы совершенно отрезаны от Заречья, что, сами понимаете, очень затрудняет городское движение и связь. Нужны мосты.
Я заверил, что мосты будут: один понтонный мост в районе Нарвских казарм сегодня же начнет действовать, а через три дня рядом будет построен деревянный низководный мост.
— А видите, какое у нас положение со светом? Мы-то потерпим пока, а вот больницы и некоторые другие учреждения и организации без электричества не обойдутся. Не могли бы вы нам чем-нибудь помочь?
— Помочь-то можно, но без Военного совета я этот вопрос решить не могу. Вашу просьбу сегодня же доложу командующему. Думаю, что три-четыре электростанции дадим.
— И на том спасибо.
Работа по разминированию Смоленска шла успешно. Проверялись и разминировались не только здания и улицы, но и вся городская территория: сады, парки, стадионы. В течение нескольких дней было проверено по одному разу [154] 414 зданий и повторно 230, обнаружена и обезврежена 251 авиабомба общим весом 92 т. Отдельные бомбы, как я уже рассказывал, были весом от 50 до 1000 кг. Обнаружено около 28 т взрывоопасных веществ и 180 противотанковых мин.
До окончания минного карантина разминированные здания занимать запрещалось. Они ограждались знаками с надписью «Мины». Дом областного управления НКВД разминировался собственной командой, присланной из Москвы. Управление уже готовилось в него переехать, как вдруг накануне ночью произошел взрыв мины замедленного действия и наружная стена по всей высоте дома обрушилась. Стоявший во дворе часовой не пострадал по чистой случайности. Как выяснилось, гитлеровцы очень хитро заминировали это здание. Оторвав плинтус, они проделали в кирпичной стене глубокие штрабы и по периметру стен заложили удлиненные заряды из толовых шашек по всей длине стен. Мину замедленного действия поставили где-то в стороне, плинтусы аккуратно прибили на место, полы и стены окрасили. Таким образом, никаких внешних подозрительных признаков не осталось. Команда разминирования не смогла обнаружить заряды. Вот и произошел взрыв. Такого сюрприза никто не ожидал. Правда, других неприятных случаев не было. Саперы полностью, с высоким качеством разминировали Смоленск.
Тем временем войска нашего фронта совершенствовали свою оборону. Офицеры штаба инженерных войск Ястребов и Рябченко регулярно информировали меня о ходе оборонительных работ. Повсюду отрывались траншеи, ходы сообщения, оборудовались землянки. Все стремились закончить оборонительные работы до наступления морозов.
Что касается заграждений, то в первую очередь они устраивались на танкоопасных направлениях. Для минирования повторно использовали мины, снятые с прежних наших рубежей, в том числе и с немецких.
Готовя донесение в штаб инженерных войск Красной Армии, мы подсчитали, какая проделана работа по инженерному оборудованию и минированию оборонительных рубежей до начала Смоленской наступательной операций и после нее. Цифры оказались внушительными: отрыто траншей — 3679 км; сооружено дзотов — 4357; дзотов артиллерийских — 304; полукапониров — 711; артиллерийский окопов — 4580; минометных окопов — 7310; окопов ПТР — 7209; блиндажей и землянок — 133, 10. Кроме того, отрыто и оборудовано 718 км деревоземляных противотанковых [155] препятствий, поставлено 490, км проволочных заграждений, 85, 7 км электризуемых препятствий{16}.