Дороже клятвы
Шрифт:
– Пожалуйста, – причитала я, качаясь из стороны в сторону, – пожалуйста, хватит!
– Возьми себя в руки, Марисоль! – без конца повторял отец, но я даже не отняла ладони от лица, чтобы взглянуть на него.
Страшный крик заставил меня открыть глаза и вскочить на ноги. Разыгравшийся передо мной ужас заставил забыть о страхе и осторожности. Мне хотелось только одного: броситься к Генри закрыть его своим телом. Меня тут же схватил кто-то из конвоиров, я рвалась из его рук, но тот лишь крепче прижимал меня к себе.
– Отвернись, – узнала я голос Брана, – не смотри!
Но я не могла. Как завороженная я смотрела на
– Божьего суда?! – орал Дьявол в горячке боя, размахивая мечом. – Ты хотел божьего суда?! Получай!!! Получай!!!
– Нееет! – завопила я, когда Дерек отрубил ему правую руку уже по самое плечо и не остановился на этом. – Нееет!
Бран закрыл мне глаза ладонью и с силой отвернул.
– Отпусти! Отпусти меня! – я билась в его железных объятиях, но так и не смогла вырваться.
Я ничего не видела, но прекрасно слышала, как Генри молил о пощаде, а Дьявол был неумолим:
– Хлоя тоже просила пощадить ее, – жестко сказал Дерек, – ей было всего шестнадцать, но ты не был к ней милосерден!
– Это все он! – визжал Генри. – Это он сказал мне сделать это!
Это оказались его последние слова перед смертью. Резкий удар оборвал все звуки. Наступившая тишина обухом ударила по голове, дав понять, что все кончено. Вот теперь действительно кончено.
– Трус! Трусом жил, трусом помер! – сплюнул Дьявол. – Жалкая тень мерзавца-отца! Что, так и будешь отрицать свою вину, Род?
Стражник ослабил хватку, и я приоткрыла глаза, чтобы застонав снова их закрыть. Меня замутило от увиденного, и я чуть не потеряла сознание. Разрубленное тело брата лежало в грязи, а Дерек вытирал меч от крови. Бледный, как призрак, лорд Родерик, не отрываясь, смотрел на то, что осталось от его старшего сына.
– Признайся, облегчи участь своей дочери. Что ты на это скажешь?
Прежде, чем он успел ответить, я бросилась к отцу на шею:
– Нет! – воскликнула я, рыдая на его груди, гладя ладонями его лицо. – Не смейте! Я не приму этой жертвы! Отец! Я верю вам! Я знаю, что вы ни в чем не виноваты! Я знаю вас много лет, вы бы никогда не допустили подобного варварства! Если мне суждено умереть, пусть так! Но мне не нужна жизнь, сохраненная ценой вашей и вашего доброго имени! Убийца! – обернулась я к Дереку, вложив в свой крик всю ненависть, на которую была способна. – Убийца!!!
Глава 11
– Убийца! – кричала мне она. – Убийца!
Ее глаза горели зеленым пламенем. Отвращение, испытываемое ко мне, исказило прекрасные девичьи черты, столь юные и свежие. Промокшее под начавшимся осенним дождем платье облепило ее стройную фигуру. Марисоль… Дочь моего врага зовут Марисоль… Она рыдала на груди этого мерзавца, которого я поклялся убить, и умоляла не оговаривать себя. Я отвернулся от этой тошнотворной картины, но их слова все равно долетали до меня.
– Зато ты будешь жить, – «убеждал» ее папаша.
– Нет, мне не нужна жизнь такой ценой, – продолжала всхлипывать эта наивная дурочка.
Было видно невооруженным взглядом, что Род слишком хорошо знал свою дочь, он прекрасно осознавал на какие точки надо давить, чтобы добиться желаемого. Вот и сейчас, она уговаривает его не клеветать на самого себя, а он якобы нехотя
Захватить их замок оказалось слишком просто: в тот день стражники накидались вином как свиньи с самого утра. Наши повозки беспрепятствченно ввезли вооруженных до зубов наемников под мешками с картофелем, которые даже никто не проверил. Я покачал головой. Я не смог сделать с ней того, что они сделали с Хлоей. В ту ночь, когда я разорвал на ней одежду и увидел жемчужные бусы, те самые, что были перепачканы кровью моей сестры, на краткий миг мне померещилось, что это она, Хлоя, лежит сейчас обнаженная передо мной и умоляет сжалиться над ней. Видение было столь отчетливым, что я замешкался: еще одна загубленная жизнь. Эта девушка ни в чем не виновата, она даже не родилась тогда еще. Хлоя тоже была ни в чем не виновата… И Тим… И мама…
В тот вечер я приказал посадить всех в темницу. Марисоль еле оттащили от тела служанки, которую она бережно пыталась привести в чувство. Такая же, как Хлоя… Та тоже думала в первую очередь о ком угодно, но не о себе, что и сгубило ее. Она бросилась спасать слуг, надеясь вывести их через секретный лаз, и попалась.
Рыцарей Десмонда я приказал казнить той же ночью. Все, кто участвовал в той бойне, получили по заслугам, согласно древнему закону: око за око, зуб за зуб! К сожалению, в пылу сражения Пол – старый рыцарь моего отца – получил страшную рану, от которой впал в лихорадку. Я не мог дать ему умереть! Лекарь, присланный из деревни, только дрожал, даже не смог нормально обработать увечье, и тут слуги проболтались про Марисоль. После ее лечения Пол быстро пошел на поправку и смог присутствовать на этом фарсе под громким названием «суд»! Этот рыцарь буквально спас меня восемнадцать лет назад. Он так же как я выбрался по тайному ходу из замка и нашел меня у реки. Он отговорил меня возвращаться назад и хоронить тела, сказав, что им уже не помочь, а я должен жить.
– Что прикажешь делать дальше, господин? – обратился ко мне Пол, прервав горестные воспоминания.
– Бросить в канаву! – кивнул я на то, что осталось от Генри Десмонда.
– Не по-людски это, – возразил рыцарь и покачал головой, – не по-людски. При жизни он заслужил и худшую участь, но после смерти…
– После смерти эта мразь тоже не найдет покоя! – оборвал я Пола.
Старый рыцарь замолчал, возможно, он остался не согласен со мной, но возражать больше не стал. Мы наблюдали, как мои наемники оттаскивали тело наследника лорда Родерика. Сам же Родерик, скованный цепями стоял рядом с дочерью. Он ничего не предпринял, чтобы остановить нас и попрощаться со старшим сыном. Девушка же, потрясенная смертью брата, опасалась даже смотреть в его сторону. Она все еще рыдала, прижимаясь к отцу, а тот стоял как каменное изваяние.