Дорожное знакомство
Шрифт:
– Иногда приходят, – подтвердил Кертис, – но чаще всего они встречаются в доме лорда Хэрроуби на Гросвенор-сквер.
– Я знаю этот дом! – воскликнула Кара. – Это рядом с домом моего дяди. Он живет в доме сорок три, а лорд Хэрроуби – в номере сорок четыре.
– Точно так, – подтвердил мистер Кертис. – Именно в этот дом посланец герцога Веллингтона принес двадцать первого июня пятнадцатого года весть о победе при Ватерлоо. Он ворвался в столовую в разгар обеда, чтобы передать пакет лорду Бэтхерсту, который руководил тогда
– Как это чудесно! – воскликнула Кара. – Хотелось бы мне быть там в этот момент!
– Боюсь, что это невозможно. Леди не участвуют в подобных обедах, – улыбнулся в ответ мистер Кертис.
– По-моему, это несправедливо, что все удовольствия достаются на долю мужчин, – пожаловалась Кара, и Кертис рассмеялся уже во весь голос.
Как жаль, что, живя с дядей, Кара не знала о тех замечательных обедах, что происходят в соседнем доме.
– У лорда Хэрроуби, что живет рядом с моим дядей, не было в последнее время гостей? – спросила она у Эмили.
– Не знаю, миледи, – ответила горничная, – но могла бы это выяснить, если вам угодно.
– Как же ты это выяснишь? – удивилась Кара.
Эмили вдруг смутилась.
– Понимаете, миледи, – потупясь, сказала она, – так уж случилось, что один из лакеев его светлости ухаживает за мной. Как только выдается свободная минутка, он прибегает повидаться со мной. А болтун он, каких мало, и я могу вытянуть из него все, что пожелаю.
Кара подумала, что, пожалуй, не стоит открыто интересоваться подобной информацией, и поспешила сменить тему.
– А что, мой дядя – он устраивал какие-нибудь вечеринки после моего отъезда?
– Ничего особенно примечательного, миледи. Обычные сборища, – передернула плечами Эмили. – Но в дом приходит один странный человек. Тим сказал, что он сидел в тюрьме за нападение на лорда Сидмута.
Кара слышала, как маркиз и лорд Хэнскет упоминали в разговорах имя лорда Сидмута, и знала, что он был министром внутренних дел.
– Но зачем моему дяде иметь дело с человеком, побывавшим в тюрьме? – удивилась она.
– Его зовут мистер Тайстлвуд, – сказала Эмили. – И Тим говорит, что он – беспокойный гость.
– Что это означает? – удивилась Кара.
– Не знаю. Я не особенно прислушиваюсь к тому, что говорит Тим. Он всегда сочиняет что-нибудь такое, от чего мурашки бегут по спине. Но вы помните Альберта? Так вот, он говорил прошлой ночью, что мистер Тайстлвуд и наш хозяин замышляют что-то, и он не удивится, если речь идет об убийстве.
Эмили понизила голос до зловещего шепота.
– Этого не может быть, – возразила Кара.
Но потом вспомнила, что подозревала дядю в убийстве своего отца, а если он мог совершить такое преступление один раз, то, не колеблясь, совершит снова.
Она повесила платье, которое держала в руках, обратно в шкаф и сказала:
– Думаю, Альберт преувеличивает, но все же расскажи мне, что он слышал.
Кара не сомневалась,
– Я всегда считала, что Альберт говорит глупости, – махнула рукой Эмили. – Я и не слушаю его обычно, но, прежде чем снова прийти повидать вас, миледи, постараюсь вытянуть из него всю эту историю.
После ухода Эмили Кара обдумала ее слова и решила, что дядя скорее всего не станет заниматься уголовно наказуемыми делами, как бы порочен он ни был.
В то же время слуги иногда проявляли удивительную осведомленность в делах своих господ.
Кару особенно интересовали обеды в доме лорда Хэрроуби, потому что их посещал маркиз.
После разговоров Айво с лордом Хэнскетом в ее присутствии Кара начинала все сильнее интересоваться политикой. Оба джентльмена были сильно озабочены тем, что, если не разрядить каким-то образом обстановку, возможны народные волнения и свержение правительства.
Мужчины, увлекаясь беседой, часто забывали о присутствии Кары и говорили такие интересные вещи, что девушка сидела тихонько, боясь пропустить хоть слово.
«Я должна разузнать побольше об этом человеке – Тайстлвуде, – решила для себя Кара. – Может быть, он как раз из тех людей, от которых маркиз и лорд Хэнскет ждут беды».
В тот вечер маркиз довольно поздно вернулся из дворца, где потратил много времени и сил, пытаясь успокоить короля, с негодованием рассматривавшего карикатуры, которые стали появляться в общественных местах столицы.
Джордж Крукшенк, Уильям Хоум и некоторые другие художники насмехались в своих рисунках над королем и королевой.
Пока только один владелец книжной лавки осмелился распространять карикатуры на особ королевской крови, но они быстро разошлись по всему Лондону.
– Что-то надо с этим делать! – кричал король, но маркиз не имел подходящего решения этой проблемы.
Каждый день доходили вести о все новых выступлениях против короля, виновников которых не удавалось схватить.
– Они должны понимать, что все эти карикатуры лишь побудят королеву вести себя еще развязней, чем до сих пор! – с горечью произнес король.
Маркиз по-прежнему не мог предложить ему ничего, кроме сочувствия. Никто не имел ни малейшего понятия, как обуздать беспутную Кэролайн.
После всех этих бесконечных разговоров о недостойном поведении королевы было удивительно приятно увидеть Кару, ожидавшую его в гостиной.
Она выглядела очень молодой, невинной и, маркиз вынужден был признать это, удивительно красивой в одном из своих новых платьев.
Платье было подобрано под цвет глаз Кары, как и многие другие новые ее туалеты, потому что маркизу показалось, что определенный оттенок бледно-зеленого цвета подчеркивает белизну ее кожи, прекрасно подходит к белокурым волосам и ее удивительным глазам.