Дорожный реквием
Шрифт:
— Ага! А там же собака за забором! Как я туда влезу?! — запротестовал Андрей.
— А это ведь уже твои проблемы! Иди, договорись с соседями. Я не думаю, что они в восторге от Веркиного соседства! — поддержал Михаила Петровича Степанов.
Разин поняв, что старших товарищей не переубедить поплелся к соседнему дому. Сазонов посмотрев ему в след тихо сказал Степанову:
— Как думаешь — сработает. Побежит Верка?
— Не знаю. Ладно поехали в отдел. Кое что покумекать надо. Да и смеркается уже. — Степанов кивнул в сторону
«в. вв…в… Ленинград…. Вв точка… ру…
Глава 4
К вечеру над поселком подул сильный ветер. Противный мокрый снег забивал лобовое стекло. В фарах автомобиля снежинки смотрелись как маленькие планеты в космическом пространстве. Они неслись на встречу с огромной скоростью, разбиваясь о стекло. Степанов смотрел за этой завораживающей картиной. Сазонов сидел на заднем сиденье и тяжело вздыхал. Алексей поймал себя на мысли, что он жалеет старого милиционера. «Ему то больше всех достается. Спрос большой, а если что забудут и не вспомнят, как звали. Винтик системы. Боец без прав на поощрение» — думал Степанов.
— Михаил Петрович. А планерку то можно устроить. Ввести хоть какие то данные по этому нашему другу? — спросил Алексей.
— А что она даст? Что мы, с тобой Леша, знаем — о этом, нашем друге? Нет не каких вводных. И я, честно говоря, боюсь, что — либо, вообще, кому говорить. Знает о наших с тобой делах. Разин да Семенов. Он сейчас дежурит. А вот остальные так. Причем меня Волчек тоже просила — сильно не распространятся. Утечка информации может быть, вернее она может ведь произойти случайно.
— Ты, что же это не уверен в своих парнях?
— Да нет. В них то я уверен. Не уверен — в нашем, народном радио. Парни общаются с женами и подругами. Информация может просто гулять и дойти — до этого мерзавца. Если она затаится, то все кранты. Нам ждать с тобой тут придется — как до еврейской пасхи!
— Да! Согласен. Я так спросил. Тебя хотел вот проверить. Много ли людей знают о нашей работе.
— Ну, не надо меня проверять! Я все — таки сыщиком, как никак — двадцать лет! И знаю все правила игры! И заметь — даже искать ворованных кур и свиней, тоже нужна сноровка! — обиделся Сазонов.
— Да не обижайся. Я так. Привычка. У себя, тоже, делаю. Все приехали!
«Волга» подрулила к отделу милиции. Попов, аккуратно подъехал, прямо к крыльцу и с надеждой спросил:
— Ну, что Алексей Иванович. Вы домой? Или останетесь?
Степанов, тяжело вздохнул и, открыв дверку, кивнул Владимиру:
— Езжай Вова. Я вижу — у меня вечер, будет сегодня занят. Да и первый день, надо во все темы въехать. Так, что ты можешь домой. Но что б завтра к девяти был как штык! Да, к стати Петрович. Мне куда идти спать то? Куда определишь?
Степанов вышел из автомобиля и уже на улице ответил ему:
— Разберемся! На крайний случай — ко мне пойдем!
— Так
— А — сюда подъедешь! Но в девять, что б был!
«Волга» заурчала и резко — рванув с места, развернулась со скрипом в подвеске. Степанов посмотрел в след уезжающей машине и грустно бросил Сазонову:
— Да, рвет парень. Торопится жить. А ведь — не понимает, что это лучшие годы…
— Да. А я про тебя так думаю! — Михаил Петрович и открыл дверь отдела.
В отделе их ждал очередной неприятный сюрприз. Толстая тетка билась в истерике и пыталась открыть дверь дежурной части. Она стучала кулаком по железной плоскости и дико кричала:
— Пустите меня! Я его убью! Он Валючку мою сгубил паршивец! Пустите меня! Доченька моя! Пустите!
Сазонов кивнул на скандалистку и грустно заметил:
— О! Это к нам. Точно, маманя, этой девчонки погибшей. Ну, чую — будет веселый разговор.
За двойным стеклом окна дежурной части, которое выходило в коридор — словно рыба в аквариуме появился помощник дежурного. Он умоляюще показывал на толстую тетку и. Слов его слышно не было. Но Сазонов и Степанов поняли, что дежурный ждет от них помощи.
— Гражданка! Гражданка! Вы, наверное — мама Валентины Голубковой?
Женщина на секунду прекратила биться в истерике и, взглянув на Сазонова красными от слез глазами, кивнула головой:
— Да, а вы кто?
— Я начальник уголовного розыска Сазонов.
— Аааа! — заблажила вновь тетка и кинулась с кулаками на Михаила Петровича. — Так это вы не можете этого изверга поймать уже год! Это из — за вас он наших детей убивает! — женщина пыталась вцепиться толстыми руками, в лицо Сазонова. Но тот ловко отстранился и схватив тетку за руки прикрикнул:
— Успокойтесь! Успокойтесь!
Но женщина продолжала сопротивляться. Степанов, глядя на эту сцену, понял, что не как не хотел бы оказаться на месте Михаила Петровича. После нескольких минут возни силы у женщины иссякли и она повались на пол. Сазонов попытался ее поддержать под мышки, но сил у пожилого милиционера не хватило — женщина плюхнулась на грязный бетон. Лишь через двадцать минут ее удалось привести в чувство. Сазонов отвел несчастную в свой кабинет и заварив сам чая, поскольку секретарша уже ушла домой — суетился возле матери Голубковой:
— Вот попейте чайку! Попейте! — уговаривал он.
Женщина, сделав несколько глотков — скривила лицо. Она громко всхлипывала и постоянно облизывала губы:
— Нет, не могу!
— Извините, а что хотите? — Сазонов, словно официант в дешевом привокзальном ресторане — услужливо выгнулся перед Голубковой.
Степанов, посмотрев на это — непроизвольно улыбнулся. Михаил Петрович — в валенках и теплом свитере выглядел очень смешно.
— А водки у вас нет?
Сазонов удивленно посмотрел на женщину и выдохнув покачал головой: