Досье Дрездена. Книги 1 - 15

Батчер Джим

Я обратил внимание на три любопытные особенности.

Во-первых, Мёрфи по жизни всегда предпочитала полуавтоматику. Сейчас она держала в руках не крупнокалиберный кольт, который по обыкновению носила, а маленький блестящий пистолетик с оптическим прицелом.

Во-вторых, звук выстрелов был какой-то странный. Вместо привычного «бам, бам, бам», пушечка делала «кляк, кляк, кляк».

И в-третьих, самое интересное. Когда пуля попала чудищу в грудь, брызнул фонтанчик крови и Луп-Гару пошатнулся. Ярость в его взоре сменилась безграничным изумлением и даже замешательством. Потом

две пули одна за одной вошли в его переднюю ногу. Оборотень взревел и рухнул на бок, как подкошенный. По инерции он покатился по коридору, врезался в стенку, протаранил ее и исчез в соседнем помещении. Нас окутали клубы бетонной пыли.

Мёрфи присела подле меня.

— Говорила же я тете Эдне, что найду лучшее применение сережкам, — ворчала она. — Господи Иисусе! Гарри, ты весь в крови.

Я почувствовал, как ее рука нащупала жуткую прореху в комбинезоне. Вроде раньше он был целый… Потом Мёрфи осторожно осмотрела мою грудь и плечи, проверяя, не задеты ли артерии.

— Имей в виду, ты под арестом.

Способность дышать возвращалась с большим трудом.

— В порядке… все нормально, — захрипел я. — Скажи, чем ты его?

Мёрфи выпрямилась. Она приподняла пушку и, крадучись, пошла к пролому, за которым валялся в нокауте Луп-Гару. Мы оба слышали доносящийся оттуда грохот, подозрительное бумканье и свирепое ворчание. Сигнализация продолжала надсадно верещать, но чудище рычало громче сирены.

— Спрашиваешь, чем я его? Пролистала твой отчет, вот чем! Ночью отлила несколько серебряных пуль. Для стрелковых состязаний у меня есть собственные патроны, они-то и пригодились. Правда, калибр мелковат — двадцать второй. Но я думала — подпущу поближе и всажу пулю в глаз, чтоб наверняка.

— Двадцать второй калибр?! — хрипел я. — А посолиднее найти не могла?

— Нытик чертов, — буркнула Мёрфи. — Скажи спасибо и за это. Кстати, тебе об адвокате думать надо.

— До сих пор поверить не могу, что ты арестовала меня… Что за этой стеной?

— Архив, документация, полицейские отчеты, в общем, бумажное ведомство, — ответила Мёрфи, держа пролом на мушке. — Компьютеры, заваленные пухлыми папками. Сотрудники давно разошлись по домам. Как думаешь, слезоточивый газ на зверя подействует?

— А ты прысни. Посмотрим, — пробормотал я, за что удостоился очередного колкого взгляда.

Из холла слышался топот. К нам бежал еще кто-то.

Я кое-как уговорил одеревеневшие ноги подержать меня в вертикальном положении и тоже заглянул в раскуроченную дыру. Аккуратно, аккуратно заглянул.

— Оставайся-ка на месте, Дрезден! Ты арестован, и вообще тебе надо к врачу.

— Соображаешь, что говоришь? Мы застряли на всю ночь в компании самого мерзкого существа, какое только можно представить, а ты об аресте талдычишь. Не надоело?

— Ну, все! Договорился! Немедленно отправляешься под замок. — Мёрфи слегка повысила голос, не сводя глаз с пролома. — Кармайкл! Сюда! Четыре человека к дверям! Рудольф, отведи Дрездена… хотя бы в офис.

Мёрфи узрела испоганенный металлический браслет, который весело болтался у меня на запястье, и охнула.

— Черт побери, Гарри! Что ты сотворил с моими наручниками?

Холл

и прилегающий коридор заполнили полицейские в штатском. В основном ребята из ОСР. Кто с револьверами, а кто-то с помповыми ружьями, которые идут в ход при уличных беспорядках. Мое зрение выкидывало занятные штуки. Перед глазами плыл неясный туман, а цветовой режим то и дело кувыркался в серый монохром. Нервы дрожали, как натянутые струны. Действие эликсира иссякало неравномерно, толчками, то пропадая, то усиливаясь на краткий миг. В этом тоже его особенность. Я-то привык, что зелье «поработает» несколько минут и после разом исчезает в никуда.

Пока суд да дело, я провел небольшую личную инвентаризацию на предмет целостности конечностей и дорогих сердцу сочленений. Все-таки эта тварь успела прокусить ногу сквозь ботинок. Ступня болела, носок от крови хоть выжимай. Шаркая по кафелю, я оставлял красочные разводы. Прикушенный язык тоже не жалел хозяина — во рту полно солоноватой жижи, а я все не мог решить: сплюнуть или проглотить. В итоге проглотил (попрошу не подкалывать — и без того тошно). В раненом плече злобные кузнецы стучали молотками, разводили адский жар. Боль навалилась отовсюду разом, и меня порядком шатало.

— Гад сожрал мой любимый ботинок, — проворчал я.

Почему-то мысль о старом ботинке, попавшем чудищу в брюхо, порядком меня насмешила. Вечерок сегодня выдался очень уж бойкий, нервишки пощипало, не приведи Господи… Наверное, адреналин бьет по мозгам. Как бы там ни было, я зашелся в приступе неудержимого хохота. Кармайкл ухватил меня за шкирку и поволок. Он сдал гогочущую чародейскую тушку на попечение молодого детектива, совсем еще зеленого парнишки. Лицо незнакомое. Должно быть, из недавнего пополнения. Я привалился к нему, не переставая истерично смеяться, до слез, до всхлипов.

— Рудольф, отведи-ка ты его в офис, — велел Кармайкл. — И сторожи, как следует. Разрулим тут и найдем ему врача.

— Боже милостивый, — пролепетал Рудольф — глаза как блюдца, шевелюра в пыли, в голосе паника. — Вы видели, да? Там, на мониторах? А сержант Хэмптон? О Боже!

Кармайкл сгреб новичка за грудки и хорошенько встряхнул.

— Слушай, салага, — резко заговорил он. — Эта зверюга неподалеку. Делай, что велено, и захлопни варежку!

— Е-есть! — Рудольф подтянулся и слегка толкнул меня в указанном направлении. — А он кто?

Кармайкл коротко глянул в мою сторону.

— Он в порядке. Скажет чего — слушайся.

Верный помощник Мёрфи вскинул ружьишко и потопал к начальнице, которая намылилась нырнуть в пролом. Она как раз инструктировала ребят на тот случай, если отряд потеряет командира. Кэррин приказала им подобрать ее пистолетик и стрелять оборотню прямо в глаз.

Новенький тащил меня почти волоком, а я продолжал истерично хихикать, наблюдая, как тянется за нами кровавая дорожка. В измученном мозгу остался крошечный островок здравого рассудка, терпеливо ожидающий, пока я отсмеюсь. Где-то там в самой глубине копошилась надоедливая мысль. Скользкая как угорь. Никак не удавалось схватить ее за хвост и хорошенько обдумать. Что-то важное… Что-то насчет крови…