Досье Дрездена. Книги 1 - 15
Шрифт:
— Какой еще урок?
— Случается, Хосс, — очень мягко произнес он, — что ты проигрываешь. Иногда тьма забирает всех. Иногда монстр уходит из твоей западни, чтобы наутро снова убивать. И ты ничегошеньки, ни одной чертовой капли не можешь сделать, чтобы помешать этому.
— То есть, — взорвался я, — вы хотите сказать, что я должен оставить ее умирать?
— Я хочу, чтобы ты спас миллионы, а то и миллиарды девочек, — произнес он словно через силу. — И не обрекал их всех ради спасения одной-единственной.
— Я не брошу ее, — прорычал я. — Она…
Эбинизер сделал движение
Глаза его вспыхнули гневом, что случалось при мне очень и очень нечасто.
— Черт подери, парень, будь умнее! Ты что, не видишь, что творится? Ты же даришь Арианне именно то, чего она хочет. Ты пляшешь как марионетка на ее струнах. Реагируешь именно так, как выгодно ей — это же тебя угробит!
— Я давным-давно говорил тебе, что жизнь настоящего чародея — это жертва, — продолжал он чуть спокойнее, но все еще ворчливо. — Я говорил, что тебе, возможно, придется поступать так, как диктует совесть, пусть даже весь остальной мир и утверждает обратное. Или что тебе придется иногда совершать страшные, но необходимые поступки. Помнишь?
Я помнил. Прекрасно помнил. Я даже вспомнил запах дыма от костра, у которого мы сидели.
Я кивнул.
— Вот тут ты и узнаешь себе цену, — сказал он ровным, чуть хрипловатым голосом. — Работы у нас непочатый край, а времени в обрез, так что у меня нет возможности тратить его на споры с тобой о том, что тебе полагалось бы уже понимать. — Он зажмурился и сделал глубокий вдох, словно брал себя в руки. — Встретимся в Торонто, в обычном месте, через двенадцать часов. — Последние слова он произнес беспрекословно-командным тоном, что я за всю свою жизнь слышал от него всего несколько раз. Он явно ожидал, что я повинуюсь.
Я отвернулся от него. Краем глаза я увидел, как он снова нахмурился, опустил руку, взял свой камень — и я снова оказался сидящим на полу в своей лаборатории.
Я устало подобрал свой камень и сунул его в карман. Потом просто откинулся навзничь на полу, взломав при этом круг, и некоторое время лежал, глядя в потолок. Потом повернул голову влево и высмотрел на полке толстую зеленую папку — в ней я хранил данные существ, которых мог призывать из Небывальщины.
Нет.
Я отвернулся от книги. Призывая всяких тварей ради информации, ты должен им платить. Цена разная, но в любом случае неприятная.
При одной мысли об этом мне сделалось не по себе.
Уж не наступил ли тот самый миг, которого так дожидались все эти твари? Когда положение мое окажется столь отчаянным, что мне придется согласиться ради спасения ребенка почти на все. Ради нее я мог бы пойти на сделку, которую в другом случае даже не рассматривал бы.
Я мог бы даже обратиться к…
Я не позволил себе даже мысленно произнести имя Королевы Воздуха и Тьмы — я боялся, что она каким-нибудь образом услышит это и предпримет какие-либо действия. Она уже несколько лет искушала меня — неназойливо, терпеливо. Порой я даже удивлялся, что она не прилагает особых усилий к тому, чтобы убедить меня. Она наверняка смогла бы это сделать, будь у нее желание.
Теперь
Впрочем, имелись и другие создания, к которым я мог обратиться, — в голубой папке, что лежала на зеленой. Создания, уступающие Мэб по возможностям и знаниям, но и цену они запрашивали в разы меньшую. Я не слишком рассчитывал на то, что мне удастся добиться от них чего-либо конкретного, но как знать…
Я взял с полки голубую папку, вернулся к кругу и принялся призывать разных своих знакомых, чтобы порасспрашивать их немного.
Спустя три часа, наполненных заклинаниями и прочей магической дребеденью, я так и оставался ни с чем. Я переговорил с духами природы, явившимися в обличии трио визгливых сов, с духами-посыльными, служившими курьерами между различными регионами Небывальщины. Никто ничего не знал. Я вытащил парочку отличавшихся особым любопытством духов, проживавших в нашем мире неподалеку от Чикаго, призвал подданных Тилвит-Тег, с королевой которых поддерживал приятельские отношения. Я спрашивал у духов воды, не слышали ли они чего о Мэгги, и щурился, всматриваясь в мерцание частиц разумного огня.
Вот как раз один из огненных духов продемонстрировал мне картину, длившуюся не дольше трех или четырех секунд, — лицо девочки с фотографии, что показывала Сьюзен, бледной, в потрепанной одежде, дрожащей от страха или от холода, протягивавшей руки к невидимому мне огню. В профиль она сильно напоминала мать: те же большие темные глаза, правильный нос. Подбородок у нее, пожалуй, был мой, и это придавало ее личику силы или упрямства. Ну, и кожа у нее по части смуглости заметно уступала Сьюзен — больше в отца, чем в мать.
Но тут картина исчезла.
Это все, что мне удалось получить.
Через три часа тяжелой работы я плюхнулся на стул; не помню, когда я в последний раз выматывался так сильно. Я не узнал ничего, что могло бы подсказать мне местонахождение Мэгги, или то, что ее ожидало. Если не считать картины, подтверждавшей, что она еще жива, я не добился вообще ничего.
Впрочем, и это лучше, чем полное незнание. Она все еще дышит.
Держись, детка. Папа спешит на помощь.
Я посидел еще минуту-другую, собираясь с силами. Потом взял бумагу, карандаш и написал:
Ива,
Нужна твоя помощь.
Я ищу маленькую девочку, попавшую в руки к нехорошим людям.
Свяжись со мной, пожалуйста.
Прежде, чем я успел дописать фамилию, зазвонил телефон.
Это я установил контакт с Архивом — магическим собранием всех записей человечества за всю историю его существования. Все они хранились в голове девочки-подростка. Я не шучу: вся сумма людских знаний находилась в руках ребенка, которому только-только еще предстояло осенью пойти в девятый класс.