Досье Дрездена. Книги 1 - 15
Шрифт:
— А ты?
Я мотнул головой и проверил, хорошо ли меня прикрывает моя ветровка.
— Мальвора еще здесь. Он может попытаться закрыть проход или выкинуть еще какую-нибудь пакость. Уйду одним из последних.
Мёрфи бросила на меня скептический взгляд.
— Вид у тебя — непонятно, как ты еще на ногах держишься. Ты вообще в состоянии заниматься хоть какой-то магией?
— Верно, — буркнул я и протянул ей свой посох. — Может, ты ей займешься?
Она пристально на меня посмотрела.
— Хитрожопых никто не любит, Гарри.
— Ты шутишь? До тех пор, пока хитрожопые разговаривают с
— Как мы выйдем оттуда? — спросила она. — Сюда нас вел Томас, но…
— Он и выведет, — сказал я. — Или кто-нибудь из других. Или Рамирес, если только какой-нибудь идиот не убьет его, пытаясь помочь.
— Если тебе все равно, то я предпочла бы, чтобы это делал ты, Гарри, — она коснулась моей руки и прыгнула в овал проема. Я увидел еще, как она спешит по глубокому, по колено снегу к Рамиресу, лежавшему под сосной на своем сером плаще. Вокруг толпились невольники, и вид они имели смятенный, что вполне естественно, и замерзший, что с учетом их гардероба еще естественнее.
— Наши все! — крикнул один из наемников. — Две минуты, пятнадцать секунд!
Ему пришлось как следует надрывать глотку. Ближний к нам вурдалак находился в каком-то десятке футов от нас, атакуя, если это можно так назвать, тонкую белую цепочку Рейтов. Среди последних отбивался, вращая клинками как пропеллером, мой брат.
— Уходите! — приказал Марконе, и солдат нырнул в проход. Марконе, уже с новым дробовиком в руках, остановился рядом со мной. — Дрезден?
— Чего вы ждете, чтоб вас?
— Если вы забыли, — ответил он, — я подрядился вытащить вас отсюда живым. Я не уйду, пока не сделаю этого.
С места, где я стоял, видны были три связки взрывчатки со вставленными детонаторами и примотанными к ним скотчем старомодными, пружинными таймерами. Они просто лежали на полу; еще три, должно быть, разместили где-то у стен пещеры. Я не имел ни малейшего представления о том, сильный ли они причинят ущерб, но в любом случае предпочел бы оказаться от них подальше, когда они рванут. Увы, бедным вурдалакам предстояло полюбоваться фейерверком.
— Томас! — крикнул я. — Пора!
— Уходим! — скомандовал Томас, и вампиры разом оставили позиции и бросились к проходу. Все, кроме одного, высокой женщины, которая…
Я зажмурился. Будь я проклят, это была Лара.
Остальные вампиры уже лезли в проем, а Томас с сестрой стояли — одни против целой орды восьмифутовых вурдалаков. И ведь стояли!
Кожа их сделалась белее ледникового льда, глаза излучали серебро, и двигались они с ослепительной скоростью и совсем уже нечеловеческой грацией. Сабля его рубила направо и налево, разбрызгивая черную кровь, и ей вторили разящие удары его кукри.
(Ага, верно, так и называется этот его кривой нож. Я так и знал, что рано или поздно вспомню его название).
Лара в облепивших ее тело волосах и изорванном кимоно прикрывала его со спины. Силой она не уступала младшему брату, а скоростью, возможно, даже превосходила, и меч с волнистым клинком разил вурдалаков не менее эффективно. В общем, держалась эта парочка очень даже неплохо.
Увы, я хорошо понимал, что их старания обречены. Какими бы ловкими, какими бы сильными ни были Томас с Ларой, сколько бы вурдалаков они ни положили,
— Господи, — выдохнул у меня над ухом Марконе. — В жизни не видел кошмара прекраснее.
Он был прав. Зрелище завораживало.
— Время? — хрипло спросил я его.
Он покосился на часы.
— Минута сорок восемь.
— Томас! — взревел я. — Лара! Ну!
По этой моей команде они мгновенно повернулись — должно быть, этого вурдалаки ожидали от них меньше всего — и бросились к проходу.
Я повернулся, чтобы последовать за ними — и тут ощутил это.
Едва заметную пульсацию, гудение энергии, показавшейся мне разом чужой и знакомой, тошнотворное, словно в воронку засасывает, ощущение — а потом внезапный шквал энергии.
Это была не магическая атака. Атака — это применение силы, которую можно предугадать, отразить или хотя бы ослабить. Это было на порядок существеннее. Это просто заявило о своем существовании, утверждая тем самым какую-то новую реальность.
Какая-то мысль буквально физическим ударом врезалась в меня — нет, не одна мысль. Целое ассорти мыслей, коктейль эмоций столь вязких, столь тяжелых, что я повалился на колени. Отчаяние захлестнуло меня. Я так устал я дрался, я боролся, а получил лишь хаос… значит, все мои старания пошли псу под хвост. Единственные мои настоящие друзья тяжело ранены или бежали с поля боя, бросив меня в этой адской пещере. Те, кто остался пока со мной — монстры того или иного рода, даже мой брат, вернувшийся к гнусной привычке кормиться на живых людях…
Следом за отчаянием навалился страх. Я лежу парализованный, а меня окружают неописуемые чудовища. Еще пара секунд, и они накинутся на меня. Я лежал лицом к проему, и хотя реальные события происходили за моей спиной, я видел, что все, абсолютно все попадали на землю, оставив проход незащищенным. Вампиры, невольники, смертные воины — все пали.
Потом настала очередь скорби. Мёрфи. Карлос. Я обрек их обоих на гибель.
Впустую. Все впустую.
Рядом со мной лежал на земле Марконе, и рядом с его бессильно откинутой в сторону рукой продолжал свой отсчет секундомер. Стрелка быстро перемещалась по кругу, и таймер на заряде пластита, лежавшего в десятке футов от нас, делал то же самое.
И тут я все понял. Это все дело рук Витторио Мальвора. Это жуткое, парализующее варево из самых темных сторон человеческой души лил в нас щедрым потоком именно он — подобно тому, как Рейты внушают страсть, Мальвора — страсть, а Скави — отчаяние. Витто переплюнул их всех. Он собрал самое гадкое, что есть в человеке, и обратил это в отравленное, смертельное оружие.
И я ничего — ничегошеньки — не мог сделать, чтобы помешать ему.
Я лежал, глядя на циферблат часов Марконе, и думал, от чего мы все-таки погибнем: от зубов вурдалаков или взрывчатки?