Досье Сарагоса
Шрифт:
На самом деле Мюллер прилагает все усилия, чтобы эта большая облава не со-стоялась. Но нужно заметить, что зато некоторое время спустя очень молодые коммунисты были бессовестно и безжалостно посланы на смерть, то есть на проведение диверсий, даже покушений, настолько плохо «подготовленных», что наказание настигает их быстро и точно. И в это время настоящий аппарат в строжайшей тайне работает вокруг Жака Дюкло и нескольких специалистов из советского аппарата во Франции, которые напрямую подчинены Москве.
Гестапо-Мюллер, который часто бывал в Париже, так никогда и не разоблачил никого из них. И отнюдь не Гестапо, а служба радиоперехвата Абвера и подраз-деления
Гестапо-Мюллер, тем не менее, растет в чинах в течение этого эйфорического периода немецкой оккупации Европы. Поднявшись до бригадного генерала (бригадефюрера) СС 6 декабря 1940, он 29 ноября 1941 года становится уже генерал-лейтенантом (группенфюрером), и, начиная с апреля 1942 года, он яв-ляется единственным руководителем всех сил полиции в континентальном масштабе. Теперь он обладает полномочиями, которые до тех пор возлагались во Франции на Верховное командование Вермахта.
Спустя пять месяцев он подписывает все приказы и распоряжения в качестве начальника полиции, главы службы безопасности Рейха и СД. Это правда, что Райнхард Гейдрих был убит 27 мая 1942 года в Чехословакии и правда, что его на самом деле надо было заменить. С помощью интриг Бормана, «серого карди-нала» за спиной Гитлера и Гиммлера, Эрнста Кальтенбруннера продвинули в министерство внутренних дел. Гестапо-Мюллер при этом остается высшим по-лицейским чином, ответственным за расследования и репрессии в оккупирован-ной Европе. Даже Абвер получил из Имперской канцелярии приказ «передавать в письменном виде любые результаты своих расследований управлению без-опасности и СД, и действовать только с его разрешения». То есть, с разрешения Генриха Мюллера.
Под его контролем, три человека в Париже полностью зависят только от его власти: Карл Оберг, высший руководитель СС, его заместитель Бёмельбург, и Гельмут Кнохен, специалист по репрессивным операциям.
Апогей роли Гестапо-Мюллера, тем не менее, в этот момент раскрывается в двойной игре этого человека. Двойной игре, о которой никто никогда не желал говорить с 1960-х годов.
Каковы причины этого великого молчания? Кто хотел защитить роль и память Генриха Мюллера? Почему молчали советские историки и охотники за нациста-ми эти два или три последних десятилетия?
ГЛАВА VII
7.1. Генрих Мюллер и «Красный оркестр»
То, что происходит под носом у Гестапо в ночь 21 июня 1941 года, когда нача-лась война с СССР, показывает, что если даже Гестапо и справляется превос-ходно со слежкой за немецкими гражданами, то у него нет серьезных информа-торов ни внутри разветвленного советского представительства, ни даже в неле-гальном разведаппарате Москвы. Или же кто-то предает безопасность Рейха. Конечно, контрразведка подставила своего двойного агента «Лицеиста» Амаяка Кобулова, советскому резиденту с псевдонимом «Захар», но ведь роль его состоит только в том, чтобы дезинформировать Москву о намерениях Берлина. Впрочем, в многотомном труде об истории советской внешней разведки («Очерки истории российской внешней разведки»), вышедшем с 1995 по 1998 годы в России в четырех томах (всего было шесть томов, последний вышел в 2006 г. — прим. перев.), интересно прочитать московскую версию этой знаменитой ночи 21 июня 1941 года: Кобулова разбудили глубокой ночью. «По воспоминаниям одного из сотрудников
«Винтерфельд» был одним из них. Завербованный в 1934 году молодой Елиза-ветой Горской, невестой будущего посла Зарубина, он занимался в министерстве Риббентропа политико-экономическими вопросами и передавал СССР мно-жество секретов. Его посредник по связи с Москвой Александр Иванович Ага-янц, он же «Рубен», исчез в 1938 году, и связь с ним смогли тайно возобновить только в сентябре 1940 года, благодаря Горской. Она подстерегла его у выхода станции городской электрички Кёпеник, где он выходил каждый день.
(О «Винтерфельде» известно следующее. Псевдоним до сих по не разоблачен-ного советского агента. В Первую мировую войну был моряком немецкого под-водного флота, в 1920–1926 сторонник немецкой компартии. Завербован Ино-странным отделом в 1931 году, с 1936 года фотографировал для советской раз-ведки документы в МИД Германии. В 1941 году прекратил работу на СССР. (Гельмут Рёвер, Штефан Шэфер, Матиас Уль, «Энциклопедический словарь сек-ретных служб XX века», Мюнхен, 2003 г. Кстати, Василий Михайлович Зарубин никогда не занимал должности посла. — прим. перев.)
«Брайтенбах», то есть Леман, человек Короткова в учреждении Гестапо-Мюллера, оказался в том же положении, что и «Винтерфельд». Он только осе-нью 1940 года восстановил контакт с Коротковым, он же Эрдберг, в советской торговой миссии. Сейчас необходимо было как можно скорее возобновить связь, чтобы обеспечить инструкциями всех руководителей сетей по министерствам, так как немецкое министерство уже сообщило, что здания советской миссии оцеплены, и что ее персонал должен быть эвакуирован к турецкой границе че-рез десять или двенадцать дней.
Чтобы выйти из здания, было решено, что первый секретарь Валентин Михай-лович Бережков попробует похлопотать за Эрдберга перед лейтенантом из охраны СС, оцепившей здания, сказав ему, что Эрдберг безумно влюблен в од-ну молодую немку, что он хотел бы с нею проститься, и вручить ей подарок… В конце концов, разве эта идиллия не родилась под покровительством германо-советской идиллии? Бережков уверял, что крупная сумма в марках, очевидно, убедила бы лейтенанта СС Хайнемана разрешить Эрдбергу выйти.
Невероятный эпизод. Тем не менее, случилось именно так, но только 24 июня, в день, когда лейтенант снова был на дежурстве. В это утро Бережков сел за руль посольского «Опеля-Олимпии». Рядом с ним оберштурмфюрер СС, чтобы избе-жать проблем в случае контроля. На заднем сидении Коротков с чемоданом. Его подвозят к ближайшей станции метро, где с ним регулярно встречалась его «невеста». На самом деле он быстро садится в первый поезд и, следуя прави-лам профессии, много раз меняет маршруты на пересадочных станциях. Так он добирается туда, где должен оказаться связной. И он оказывается там. Речь идет об Элизабет Шумахер, которая со своим мужем Куртом представляет собой одну из этих самых верных и преданных пар в организации «Красного оркест-ра».