Доспехи демона
Шрифт:
Подходить к нему не хотелось. Да и не то чтобы не хотелось — я, честно, даже не мог понять, как и с какой стороны подступиться к этой бьющемуся и верещащему на ультразвуке комку ненависти! Казалось, у этого клубка со всех сторон только мельтешащие конечности с острыми когтями, среди которых изредка проскакивали уши, да попробуй еще ухвати за них!
Хорошо, что со мной была Тора. Она хладнокровно подошла, занесла над зайцем посох, помедлила несколько секунд, подлавливая момент и мощно треснула
Косой обмяк и обвалился на землю пустым мешком. Тора подняла его, слабо трепыхающегося, за уши и хладнокровно перерезала ему глотку.
Я решил блеснуть своими знаниями тоже:
— А разве не надо дать крови вытечь? Ну там подвесить за задние лапы и все такое.
— Надо. — вздохнула Тора, деловито беря зайца за голову и второй рукой проводя ему по животу, будто пытаясь выдавить из него все потроха. — Но это долго, и такого времени у нас нет. Да и не такая большая тушка, чтобы можно было беспокоиться об этом. Да и потом…
Не договорив, она косо глянула на меня, и я понял, что она хотела сказать.
Опять про демонов и кровь.
Связав все той же веревкой ноги зайцу, Тора подвесила его на ближайшей ветке и ловко, буквально за пять-семь минут, освободила его от шкуры и даже выпотрошила. Потроха и всякие прочие субпродукты, включая ненужную голову, она откидывала в сторону, но недалеко. Даже не то чтобы специально откидывала, а просто кидала куда придется, явно не беспокоясь о том, чтобы сохранять какую-то видимость порядка.
Так, что-то из потрохов приземлилось возле моей ноги. Я осторожно глянул на окровавленный кусок, но благо, он не вызвал у меня никаких рвотных позывов. Зато снова произошло кое-что другое — от моих кроссовок снова отделились красно-белые нити, которые осторожно потянулись к парящей требухе. Я быстро украдкой глянул на Тору, но она была полностью поглощена свежеванием, и ничего не замечала. Тогда я продолжил наблюдение за своей ногой.
Интересно же, что там происходит, в конце концов! А если что-то страшное… Ну, отпрыгну.
Три тонких красно-белых нити дотянулись до куска требухи и зависли над ним, покачиваясь словно в нерешительности. Наконец одна из них осторожно коснулась куска мяса.
Теплое пульсирующее мясо.
Еще живое.
Кровь.
Животная.
Дрянь.
По позвоночнику пробежал холодок, когда я понял, что все эти ощущения я натурально получил так, как если бы трогал этот кусок пальцами, и меня передернуло. Я резко отшагнул, глядя, как нити разочарованно втягиваются обратно в кроссовок, и чувствуя, как ощущения теплого и мерзкого исчезают.
Наконец от зайца осталось только мясо на костях,
Поманила за собой, но сама при этом вперед не пошла — дождалась, когда я окажусь рядом, и пошла бок о бок.
Через полсотни шагов мы пришли к небольшому роднику, спрятанному за стеной деревьев — кучке булыжников, из которых тоненькой веселой струйкой сочилась вода, собираясь в большом камне с углублением, и падая оттуда на землю.
— Ваш?
— А чей же. — ответила Тора, присаживаясь возле родника и выполаскивая зайца в чаше родника. — Его сделали еще первые орденцы, которые устраивали гробницу демона, специально для следующих поколений. Возле каждого захоронения, даже ложного, есть свой родник, это правило.
Вот же заморочились люди… Триста родников искать, копать, оформлять…
И ладно еще триста родников… А если они еще и триста склепов делали?!
Больные люди.
В моей голове живут больные мысли о больных людей, вот так правильно будет.
Дождавшись, когда вода перестанет быть розовой, Тора отложила тушку и принялась ножом копать землю возле родника. Через пару минут она сменила нож на руку и достала из ямки комок коричневой влажной глины. Помыв руки все там же в роднике, она снова взялась за зайца, напихала ему в выпотрошенный живот тех трав и кореньев, что собирала в лесу, обмазала тушку глиной, для чего пришлось копнуть еще разок, и только тогда, перемазанная в крови и глине, наконец выпрямилась, держа зайца за ноги:
— Теперь идем обратно.
Вернувшись в лагерь солдат, Тора бесцеремонно распинала почти потухший костер, добравшись до еще тлеющих углей, разворошила их, раздула, положила в центр обмазанного глиной зайца, и присыпала сверху.
Я с удовольствием наблюдал за тем, как она, стоя на четвереньках, раздувает угли, возится с костром, сам сидя при этом в теньке под деревом с фляжкой воды под рукой.
Ох, что бы сказали современные феминистки, если бы меня видели!..
Но в моей голове, слава небесам, хотя бы им места не хватило.
Тора не отходила от углей ни на шаг — то ворошила их, то наоборот сгребала в кучку, раздувала, перекладывала… В общем, вела себя как классический человек, вызвавшийся жарить шашлыки на обычном дружеском пикнике в лесу. С той лишь разницей, что ее никто не просил впрягаться в мангал, и делала она все это по собственному желанию и инициативе.
Так продолжалось минут двадцать, спустя которые Тора внезапно сгребла с кучки почти все угли, расшвыряв их по периметру костра, и, примерившись куда-то в центр, быстро и четко стукнула посохом, вызвав хруст отвердевшей глины.