Доспехи из чешуи дракона
Шрифт:
На лице шарлатана появилась довольная улыбка. Такого, воистину царского, подарка он не ожидал. Ему подсунули не щуплого зануду, пьющего слабительное гораздо чаще, чем вино, а крепкого и, наверное, неглупого парня, на которого в опасных ситуациях даже можно положиться. Шак увидел все, что хотел, дольше колоться о куст дикого крыжовника не было смысла. Бродяга ловко поднялся и нарочито громко зевнул, привлекая внимание азартно наскакивающего на невидимого врага паренька.
– Здоров будь, рубака! Сколь голов ужо отсек? – хоть у Шака и в мыслях не было оскорбить компаньона, но его слова прозвучали как-то
– Щас на одну больше станет, – ответил запыхавшийся парень и, откинув меч, стал угрожающе потирать кулаки.
Лицо юноши было умным, даже чересчур умным для его двадцати двух – двадцати четырех лет. Видимо, он кое-что уже повидал, да и над книжками умными сиживал. Карие глаза настороженно, но в то же время не хищно и без страха смотрели на чужака из-под дуг густых бровей. Мышцы лица расслаблены, а на широком лбу не образовалось ни одной морщинки. Хоть «лекарский» и не убивал, но в кулачных потасовках, видать, часто участвовал. Такие, как он, не будут долго кричать на противника, осыпать его ругательствами или запугивать лютой расправой, они просто подойдут и ударят, весьма вероятно, что всего один раз…
– Ладно, не злись, с приветствиями у меня не всегда получается, – дружелюбно произнес Шак, мгновенно излечившись от деревенского говора и режущих слух словечек типа «ужо». – Нам ведь с тобой грызться без надобности, меня управитель Тарвелиса сюда послал.
– Я уж понял, садись на телегу, сейчас тронемся.
Не протянув руки, но и не высказав недовольства по поводу дурацкой манеры незаметно подкрадываться, парень бросил на телегу меч и принялся запрягать лошадь. Шак воспользовался приглашением и, удобно устроившись на ворохе мягкой соломы, стал молча наблюдать за приготовлениями к отъезду. Спутник явно вырос в деревне и с детства был приучен к работе. Это было заметно и обрадовало бродягу, однако имелся факт, который его весьма огорчил. Телега была почти пуста, на ней стоял лишь сундучок, в котором что-то подозрительно позвякивало.
– Слышь, друг, меня Шаком кличут, – завел разговор издалека шарлатан.
– Семиун, – ответил лекарь, не повернув головы.
– Слышь…вот интересно, ты хоть знаешь, куда мы едем и зачем?
– Знаю, – ответил так же сухо и кратко парень.
– Ну, ладно я, а ты-то чего согласился? – задал коварный вопрос шарлатан, но «рыбка» не заглотила наживку.
– Не твое дело, – хмыкнул парень и, закончив возиться с упряжью, сел на телегу. – Не сотрясай понапрасну воздух, дорога дальняя, еще успеем опостылеть друг дружке.
Возница натянул поводья, прицокнул, и лошадь, замахав куцым хвостом, потянула повозку. Неспешный темп передвижения Шака не очень устраивал, однако ехать – не идти. Бродяга вальяжно растянулся на соломе, но, поскольку он был высок, а телега не такой уж и длинной, то его босые ступни ударили по сундуку.
– Да тише ты, балбес, убери культяпы! – вдруг занервничал до этого момента полный спокойствия и невозмутимого наплевательства парень.
– А чо такое, я их мыл вчерась, – изобразил на лице удивление Шак.
– Там растворы, реактивы, реторты хрупкие…а ты по ним ножищами!
Одной рукой ведя лошадь, возница открыл сундук и, только убедившись, что хрупкие склянки не разбились, успокоился.
Куцый хвост оказался не
«Уж лучше раньше, чем позже! Уж лучше самому вскрыть гнойник, чем ждать, пока он прорвется!» – решил Шак и, не выдержав гробовой тишины, нарушаемой лишь свистом ветра да заунывным скрипом колес, продолжил прерванный разговор:
– Слышь, Семий, а зачем те весь этот хлам с собой возить?
– Не Семий, а Семиун, – поправил возница, уйдя таким образом от ответа на вопрос.
– Не-е-е, имечко-то у тя, конечно, чудное, не спорю, но ты не дури, я ведь не о том спрашивал, – не унимался бродяга. – Ты что, кого в дороге целить собрался? Наше ж дело не в этом! Конечно, для представительности инвентарь знатный, деревенщики такого отродясь не видывали, но…
– Скарб это мой, имущество, собственность…окромя него ничего не имею, ни кола ни двора! – вдруг взорвался парень и перешел на крик: – А ты…ты, прохиндей, прилипала кабацкий, нос в мои дела не суй, понял?!
Возница резко развернулся и грозно сверкнул глазами. На миг бродяге показалось, что тот его вот-вот ударит. Однако спасительная потасовка, после которой вспыльчивые драчуны обычно братаются да мирятся, так и не началась. Юноша снова ушел в себя и запер на семь пудовых замков свои сокровенные думы и чувства.
– Да не лезу я к тебе, не лезу, – проворчал шарлатан, расстегивая камзол и подставляя свежему ветру впалый живот. – Меня только интересует, жрачка-то где?
– Какая еще жрачка? – переспросил Семиун через пару секунд.
– Та самая, которую люди обычно едят, а иногда и хавают. С утра ни крохи во рту не было, перекусить уж больно охота…
– Через милю таверна будет, там и перекусим, – довольно миролюбиво ответил эскулап, а затем огорошил бродягу своим признанием: – Только ты не жмоться, не забудь кошель достать, что тебе на дорогу дали, а то у меня с собой нет ни гроша.
Наверное, большинство людей, услышав такое, закатили бы истерику, начали бы кричать, сетовать и бить по ни в чем не повинным бортам телеги кулаками. Однако жизнь уже приучила Шака к подобным пакостям, бродяга лишь рассмеялся, чем несказанно удивил сидевшего впереди паренька.
– Чего ты ржешь, дурень, тебе денег на двоих должны были выдать! Я не ты, я чужого не клянчу!
– Вот в том-то и дело, что должны были, да только не выдали, – вдоволь насмеявшись, произнес шарлатан. – Понимаешь, парень, мы для них, то есть для слуг тарвелисского управителя, дешевый расходный материал, на котором можно слегка поживиться. Казначей им для нас кошель выдал, а они прикарманили, поскольку, видимо, не первые мы, кого за головой колдуна посылают. Никто до нас живым не возвращался, а зачем сапоги висельнику?