Достать василиска!
Шрифт:
— Ба, а что за зелье-то? Приворотное или возбуждающее? — и покосилась на котов, которые ничего вокруг не замечали. Ну хоть кому-то тут хорошо! Отличное, кстати, варево! Надо будет стрельнуть рецептик, авось пригодится.
Арина Ильинична одарила меня страдальческим взглядом и проворчала:
— Угу… «приворотное». «Анти — март» называется!
— Э — э-э… — не поняла я логики такого названия.
— Вот тебе и «э — э-э», Элька! — бабушка встряхнула содержимое флакона и, тяжело вздохнув, пожаловалась: — Видать, с травкой любовицей переборщила, раз эффект противоположный вышел. Пара выпитых капель должны были
— Ба, а ты назови новое зелье «Супермарт», протестируй его еще на птичках — рыбках для надежности и продавай потом лучший зверо — возбудитель года, — предложила я, по себе зная, что почти любую ошибку можно выставить в ином свете. Главное, правильно подать информацию.
— Хм, — родственница задумалась, продолжая сверлить взглядом кошачью парочку. И, не выдержав столь пристального внимания, одурманенные животные наконец угомонились. Ну, почти. Их громкое мурлыканье и вылизывание друг друга после недавнего разврата выглядело сущей невинностью.
— Так что тебе про меня все-таки донесли, ба? — перешла я к шкурному вопросу. — А главное, кто?
— Гиргера весточку прислала. Ну… то есть вестника, — ведьма указала кивком на трубу и, посмотрев туда, я увидела ручную ворону госпожи Дрюр, птица ехидно каркнула и помахала мне лапой. — Велела передать тебе, что не настолько глуха, чтобы не слышать ужасные вопли под окном, на которые ты ее обрекла. Газетную вырезку вот в письмецо вложила, — пошарив в своем необъятном кармане, бабушка выудила оттуда надорванный конверт. — Вот скажи мне, Элька, за каким хреном ты с Рэдгруверами связалась?
— Я не связывалась! Это они связали, похитили и заставили содействовать в магическом совращении несовершеннолетней травницы! — выдала я ту же формулировку, которую озвучила преподавательской комиссии, обвинившей меня в клевете и объявившей строгий выговор с последующим отчислением со старшей ступени.
В чародейских школах в отличие от академий и университетов обучение делилось на две части. На первую ступень принимали одаренных детей с двенадцати лет. Через четыре года они сдавали экзамены, получали диплом подмастерья и либо продолжали учиться еще три года, чтобы стать мастером, либо уезжали поступать в вышеупомянутые маг — вузы, которые в большинстве своем находились на достаточном удалении от цивилизации и напоминали обнесенные высокими стенами поселения, где было все необходимое для комфортного разгрызания гранита науки, но не было соблазнов больших городов. Школы же, напротив, располагались в густонаселенных местах, и для того чтобы в них учиться, не обязательно было переезжать в общежитие. Хотя иногородние студентки вроде меня именно там и жили.
— Элисандра, дитя мое, — слишком ласково, чтобы я поверила в доброжелательность, начала бабушка, — я все понимаю, нам, свободным ведьмам, претит любая несправедливость, но это же хозяева города!
— И что? — передернула плечами я, вспоминая младшенького «королька» и его папашу. — Если они у власти, то на них и управы нет? Можно насиловать дете…
— Эллис — с-с!
— Что
— Детка, — вздохнула бабушка, смяв газетный лист, в котором было много слов и мало правды, — я все понимаю, но Рэдгруверы такие…
— Козлы? — подсказала я.
— И это тоже, — согласно кивнула бабушка. — А кроме того, они еще и очень богатые, мстительные… маги.
— Что?! — я чуть с метлы не свалилась от услышанной новости. Это что же получается, господин градоначальник вполне мог меня отловить на крыше, но по каким-то причинам не стал? Или… — Что за дар у них? — спросила я, желая прояснить ситуацию.
— Следопыты, Элька. Причем очень хорошие. Во всяком случае, дед именно таким был. И я, на свою беду, перешла ему дорогу. Ну да не будем о печальном. Бежать тебе надо, причем бежать туда, где, если и найдут, — точно не достанут.
— Погоди с побегами, ба, — я с остервенением потерла бровь, начиная все больше нервничать. — Скажи сначала, что тебе сделал этот старый хрыч из их проклятой семейки?
— Ну почему старый, — бабушка кокетливо повела плечами и даже улыбнулась. — Тогда он очень даже молодым был…
— Хрычом? — снова подсказала я, а она продолжила:
— Полюбилась я ему, замуж звал, обещал весь город к ногам положить. А мне же, сама знаешь, свобода нужна. Лес, ходячий дом, ступа…
— И что случилось дальше?
— А что обычно делает мужчина, когда воспылает страстью к женщине?
— Э — э-э, ухаживает?
— Эх, Элька — Элька, мелкая ты еще. Наивная, — рассмеялась бабушка, поднимаясь и начиная сворачивать одеяло. — Видела, чем коты занимались?
— Да, — чуя, как приливает жар к скулам, ответила я. — Вы с Рэдгрувером тоже этим… ну…
— Почти. Только представь, что кот хотел, а кошка нет, и когти у этой кошки… — ведьма задумчиво посмотрела на свой роскошный маникюр, за которым следила так же тщательно, как и за густыми каштановыми волосами, в которых не было ни капли седины, — были острые.
— Он тебе поэтому отомстил? — поняла, к чему клонит ба.
— И поэтому тоже, — сказала она. — Рэдгруверы не любят, когда их отвергают.
— Но я то не отвергала, я просто «ошиблась» с зельем!
— И поэтому градоправитель объявил на тебя охоту, назначив денежное вознаграждение тому, кто тебя ему доставит? — ехидно проговорила ведьма.
— Но… зачем? — растерялась я.
— Зацепила, видать, мужика. Вдруг у них это наследственное — на ведьм из рода Страховых западать? — подмигнула мне родственница.
— Но я же чучело! — дернув себя за прядь всклокоченных от продолжительного полета волос, воскликнула я. — У меня на создание и поддержку образа неприметной мыши куча сил и времени ушло. Что его могло зацепить? Это воронье гнездо? — я снова указала на короткую светлую шевелюру, скрывающую мой натуральный цвет. — Или моя «умопомрачительная» фигура? — нервно хихикнула, так как с бабушкой мы были почти одной комплекции: обе невысокие, щупленькие и без приятных мужскому глазу округлостей. Нет, округлости эти, конечно были, но недостаточно выдающиеся, чтобы кого-то цеплять.