Достаточно одной таблетки
Шрифт:
– А зачем мне рентген? – робко спросила Саша.
– Затруднение дыхания может вызвать инородный предмет, попавший в бронхи, – затараторила Галина с таким видом, будто у нее был диплом врача, а не инженера. – Или в легких идет процесс...
– Какой процесс? – вздрогнула Саша.
– Воспалительный.
– Если идет воспалительный процесс, должны быть еще какие-то симптомы, – сердито сказал Алексей. – Температура, например. Или кашель.
– Вы что, врач? – ехидно спросила Галина.
– Нет, как, впрочем, и вы!
–
– Мы торчим здесь вот уже три часа! – сердито сказал Алексей, кинув взгляд на часы.
– У нас есть буфет на пятом этаже. А на первом – ресторан.
– Саша, как? – посмотрел на жену Алексей. – Может, подкрепимся перед рентгеном?
– Я не хочу, – вздохнула жена. – Но если ты голоден.
Леонидов, если честно, проголодался, но из солидарности ответил:
– Я не голоден. Идем на рентген!
– Все равно ведь оплачено, – заметила Галина.
Рентген
Они спустились на первый этаж. Эту длиннющую очередь в самом конце коридора Алексей заметил, еще когда они с Сашей ожидали приема у дежурного терапевта. Но тогда он и подумать не мог, что эта очередь может иметь отношение к ним.
Клиентов старательно водили по этажам, показывая клинику и буквально навязывая осмотр ненужных им врачей, прежде чем привести сюда. Потому что здесь время останавливалось.
Алексей понял это сразу, как только увидел кожаные диваны перед кабинетом: ни одного свободного местечка!
– Присаживайтесь, Александра Викторовна, – сказала Галина и подошла к группе облепивших дверь в кабинет, где делали рентген, кураторов.
– Как здесь? – спросила она.
– Да никак! Ждем! Клиенты нервничают.
Клиенты томились в очереди и пока молчали. Здесь были все: во-первых, Ираида Осиповна. Вовторых, Шемякины. В-третьих, Александр Сергеевич Пичугин, который, увидев Леонидова, заметно испугался. Он занимал отдельный диванчик, или козетку, нечто небольшое, на изогнутых ножках, стоящее у пластиковой емкости с питьевой водой. Над этим затейливым предметом интерьера висело не менее затейливое бра. Vip-место было укрыто огромными листьями томящегося в кадке тропического растения вроде пальмы.
Алексей с удовлетворением отметил, что большая часть подозреваемых уже здесь. Оставалось дождаться Синьбороду.
Здесь же, на кожаном диване, полулежала измученная мамуся.
– Не хотят делать укол без полного обследования, – пожаловался Леонидову Семужка. – Мы были в лаборатории, кровь сдавали, потом мерили давление, а теперь, вот, застряли здесь! Похоже, надолго!
– Их ведь тоже можно понять, – неожиданно вступилась за «Медрай» оказавшаяся в этой же очереди Шаль. – Не хотят брать на себя ответственность.
– О-ох... – застонала мамуся. – Сколько ж можно по лестницам таскаться?
– И в самом деле: безобразие, – робко сказал ктото. – Лифт не работает.
– О-ох... Сил моих больше
– Может, тебе водички принести, мамуся? – засуетился Семужка. И зашарил по карманам. – У меня тут твои таблетки... Может, выпьешь?
– Ох... Не хочу воды... – заныла мамуся. – Мне бы сочку... Кисленького хочу...
– Вы напрасно запиваете лекарства соком, – наставительно сказала Шаль. – Вы разве не слышали про последние исследования в области гипертонии? Сок, особенно грейпфрутовый, приводит к опасной концентрации вредных веществ в печени, и постоянное его употребление в сочетании с лекарствами может привести к...
– Алексей Алексеевич, мне надо что-то вам сказать... – схватил Леонидова за руку Семужка. – Чтото очень важное. Наедине.
– Идемте, – кивнул Алексей. – К окну, там нас никто не услышит.
– Опять вы лезете не в свое дело, женщина! – раздраженно сказала Шали Ольга Шемякина. – Поистине, в каждой бочке затычка!
– Я просто хотела дать совет, – слегка обиделась Шаль. – Лекарства, конечно, лечат, но иногда они же калечат.
– Шла бы ты со своими советами, – пробурчал Шемякин.
– А почему вы меня оскорбляете, мужчина? – тут же ввязалась в перепалку Шаль.
– Невыносимая женщина эта в шали, – пожаловался Семужка.
– Вас она тоже достала? – улыбнулся Алексей.
– По-моему, она достала всех!
– Что вы хотели мне сказать, Семен Ильич? – спросил Леонидов, когда они отошли к самому окну. На улице было солнечно и морозно. Как же хотелось туда, на волю! Алексей с тоской посмотрел на зарешеченное окно.
– Поймите меня правильно... – замялся Семужка. – Ведь получается, что я сплетничаю.
– Речь идет об убийстве. Так что, говорите!
– Мне сказал это Костиков, а Сашке Наиля. Это звучит смешно, – Семужка по-бабьи хихикнул, – но у бабы Ани был роман.
– С Синьбородой?
– Простите?
– Старик с тростью. Он сегодня здесь, в клинике.
– Откуда вы знаете?!
– Догадался. Вы это хотели мне рассказать?
– Все думают, что ее убили из-за денег. Она, в общем-то, жила тихо. Я ее сосед снизу, мне виднее. То есть, слышнее, – Семужка опять по-бабьи хихикнул. – Дома у нас, сами знаете, какие. Половица скрипнет – и то слышно. За последнее время была только одна громкая ссора. Они не говорили: кричали. Он ей даже угрожал, – шепнул Семужка.
– Синьборода?
– Я не знаю, как его фамилия. Она кричала: Велемир.
– Кричала?
– Ну да. Он начал ходить к бабе Ане в начале осени. Я иногда слышал в квартире наверху мужской голос. Старик засиживался у нее допоздна. И Новый год они встречали вместе. То есть, хотели встретить вместе.
Алексей вспомнил трость в упаковке. Без сомнения, это подарок. Подарок жениху.
– А почему не встретили?
– Не хочу сплетничать, – Семужка вздохнул. – Вроде бы она его уличила в обмане.