Достаточно одной таблетки
Шрифт:
– Как только вы мне сказали «убийца здесь, в клинике», я ноги в руки и...
– А если бы я ошибся?
– Вы никогда не ошибаетесь, Алексей Алексеевич! Вы сыщик от Бога, все в Управлении так говорят!
– Ты будешь смеяться, когда узнаешь причину, по которой он убил старуху. Она забывала выгуливать собак.
– Как-как?
– Возьми его одежду, – кивнул Алексей на женщину, протягивающую им мужскую дубленку. – Одевайтесь, Семен Ильич. Боря, сними наручники, он уже никуда не денется.
– Еще бы он делся! Там, у ворот, его уже ждут! Давай, одевайся! – Щелкнули наручники. – За что ж он ее, Алексей Алексеевич?
– Он, Боря, столько лет пас эту квартирку,
Тот молчал.
– Вы долго терпели. Но вчера сорвались. Оставалось совсем чуть-чуть. Вы уже записали мамусю в клинику, якобы на обследование. Вы специально поили ее грейпфрутовым соком, зная про последние результаты исследований врачей. В сочетании с препаратами, понижающими давление, он, оказывается, опасен для жизни. Я это здесь, в клинике, услышал, но значения не придал. Вы потихоньку расшатывали ее здоровье, но и ваше железное терпение подошло к концу. Когда я вчера пришел, вы испугались и поспешно спрятали открытый пакет в холодильник. Теперь я помню: это был именно грейпфрутовый сок. Вы решили форсировать события. И хотели, чтобы смертельный укол сделала медсестра. Еще бы и иск клинике вчинили! Привели сюда мамусю с высоким давлением, зафиксировали его, а когда дошли до финиша, то есть, до процедурной, стали давать ей таблетки. Если резко сбросить давление несколькими препаратами, у пациента может случиться остановка сердца. Надо подняться, узнать, сколько было у Галины Сергеевны перед тем, как ей хотели сделать укол. Уверен, что давление у нее было невысокое. Что, Семен Ильич, достаточно одной таблетки? И никто не смог бы доказать, что вы ее убили.
– И не докажете, – криво усмехнулся тот. – Я буду все отрицать.
– Вы обронили визитку в прихожей своей соседки сверху. Там вашей рукой написаны дата и время.
– Так вот где я ее... – Семужка осекся.
– Вчера утром на улице было холодно, и Анна Вырод решила не выгуливать собак. Они нагадили прямо в прихожей, а потом она их заперла, дожидаясь своего жениха. Вы, Семен Ильич, почувствовали запах и побежали к ней ругаться. Она вас, как обычно, послала. И тут вы не выдержали. Накинулись на старуху, задушили, потом испугались и решили переворошить картотеку, чтобы подумали на когонибудь из ее должников. Взяли несколько карточек, наугад, вам случайно попалась Владимирская. И сегодня вы попытались навести меня на мысль, что убила она... Уводи его, Борис! Продолжим в кабинете у следователя! О черт! – спохватился Алексей. – Я же жену в ресторане оставил! Я сейчас отвезу ее домой и подъеду к вам! Не забудь взять у него номерок на шубу Галины Сергеевны! Надо же и ее домой отвезти! Кстати, а у вас какая фамилия, Семен Ильич? Глупо скрывать, я могу и у Галины Сергеевны спросить.
– Парашин. И что? – с вызовом спросил Семужка.
Леонидов с Кислицким переглянулись и оба невольно улыбнулись.
– Если бы я знал это раньше! – с сожалением сказал Алексей. – Я бы раньше догадался!
– Дерьмо к дерьму так и липнет,– хмыкнул Кислицкий.
– Перестаньте надо мной издеваться! – по-бабьи взвизгнул Семен Ильич и вдруг расплакался. Видимо, и у него нервы были не железные.
Все глупости на земле
Казалось бы, чего проще? Пристройся под навесом на автобусной остановке и жди себе спокойненько общественного транспорта. Если есть остановка, значит, рано или поздно подойдет автобус. Но коварность ожидания в том, что чем ближе финиш, тем больше появляется сомнений. А вдруг на дороге пробка или автобус сломался? В автопарке забастовка! Эпидемия холеры среди водителей и некого поставить на рейс! Наводнение! Пожар! Землетрясение! Да мало ли что? Чем дальше, тем неправдоподобнее появляются версии. И кажется, что ожидание никогда не кончится, минуты тянутся медленно, стрелки на часах, казалось, замерли. Начинается нервозность, непонятная суета, тщетные попытки как-то приблизить момент истины, глупые вопросы окружающим:
– А вы давно здесь стоите?
– А кто пришел перед вами?
– А он здесь давно стоит?
– А сколько он здесь стоит?
– А вы спрашивали?
– А вы всех спрашивали?
– А вы уверенны, что это автобусная остановка?
В этот момент и совершается глупость. Когда осталось совсем чуть-чуть, истомившийся ожидающий плюет на все и топает пешком. И как только он отходит метров на пятьсот, приходит автобус!
И как следствие:
– Водитель, остановите! Он тоже ждал!
– Согласно должностной инструкции не имею права! Остановка общественного транспорта только в специально отведенных для этого местах!
Само собой, водитель отвечает не так. Гораздо короче и так, что доходит сразу. Идите вы все на... Вас много, а я один! Его тоже можно понять: работа у него нервная, за всеми не уследишь, и если каждому идиоту останавливать там, где он попросит, остальные вообще никуда не доедут или же сильно опоздают.
Так что, если у тебя нет терпения, топай пешком или возвращайся обратно на автобусную остановку, жди следующего.
Семен Ильич Парашин был человеком обстоятельным, и все в его жизни было по плану. План он составил на двадцать лет вперед, еще когда был пионером. Школа, потом институт, распределение на работу как молодого специалиста, льготная очередь на жилье... Так жили родители Семена, его старший брат, все его родственники и соседи. В маленьком провинциальном городке, возведенном при единственном на всю округу заводе.
Но самому Семену Ильичу не повезло. Он принадлежал к самому несчастному, самому «кинутому» поколению. К тем, кто попал под танк перестройки и последующего развала страны, где был хоть какой-то порядок, где люди вместе с дипломом получали распределение и очередь на жилье, где охотно рожали детей, увеличивая ожидаемые квадратные метры, и, выйдя на пенсию, помогали детям деньгами, потому что пенсия была больше многих тогдашних зарплат.
Всего этого поколению Семена Ильича Парашина не досталось. Сначала государству было не до него, потому что вообще не до чего, а потом уже просто не до него. Оно стало заботиться о стариках и о молодежи, по крайней мере, часто о них вспоминать, среднее же поколение было забыто. Как будто у него все в порядке и нет никаких проблем! Кто мог, тот на квартиру заработал, и не только на квартиру, но таких успешных было немного, самые известные в списке журнала «Форбс». Из-за них создавалось впечатление, что это успешное поколение и самое удачливое, а вовсе не потерянное. Потому что у неудачников не берут интервью, о них никто не пишет, их никто не слышит и никогда не подсчитывает их процент. Семен Ильич был тот самый тайный неудачник. Хотя, родись он в другое время, чуть раньше или чуть позже, его плановая жизнь была бы успешной.