Достичь высоты. Главы 42-46

Третьякова Наталья Валерьевна

– Да, ладно, уж! Что? Мы разве не команда? Один за всех и все за одного. Отобьемся! – подытожила разговор Рая.

На небольшой площадке стали собираться парни и девушки. Лица у всех были заспанные и не вполне довольные. Молодежь недоумевала, к чему всем устроили такую раннюю побудку.

– Так, - протянул тренер, с насмешкой оглядывая всех. – Вижу, вижу, что не всем нравится то, что происходит. Поверьте, мне тоже не нравится, когда у нас в команде идет разлад. Поэтому, сегодня бежим длинную дистанцию парами «парень-девушка», но разбивать

попарно буду я, и попробуйте только возмутиться! Будем учить вас товариществу, и плевать на то, что вы кого-то недолюбливаете. Я вас всех знаю, как облупленных, поэтому беспрекословно принимаете правила игры. Первыми в пару становятся Егор и Лена.

По строю ребят пронесся шепот изумления: все понимали, что между Музыкой и Андроном давно пробежала черная кошка. А сердце Насти кольнуло тревогой: «А вдруг на дистанции произойдет то, что опять сблизит разлучившуюся некогда пару?» Больнее удара отец и не мог нанести по самолюбию дочери. Губы Насти сжались в тонкую нить, а глаза сузились от досады.

– Вторыми выходят Ольга и Игорь, Рая бежит с Вовой, Света со Стасом, Настя с Виталием, Лина с Юрой…

Тренер распределял парней и девушек попарно, четко понимая, что в создавшихся парах по жизни никогда не было понимания, и конфликты чаще всего возникали именно у нынешних напарников. Спортсмены удивлялись, насколько тренер их всех хорошо знает, как родных детей, и, понятное дело, что те, кто оказывался в парах, исподлобья осматривали друг друга, что-то бурча под нос, но оспаривать выбор Валерия Михайловича вслух никто не решался.

– Так, первым бегу я, - продолжал тренер, - показываю вам всем дорогу дистанции. Через каждую минуту Константин Александрович будет выпускать на старт очередную пару. И только попробуйте прийти к финишу с другим человеком! Накажу исключением из команды! Задача всем понятна? – спросил сурово тренер.

– Да, - недовольно ответили парни и девушки.

– Вот и прекрасно, что мы поняли друг друга. Дышите глубже, экономьте силы – они вам понадобятся. Победителей в марафоне не будет. Задача у нас другая: каждый помогает своему напарнику преодолеть трудную дистанцию. А теперь вперед, орлы!

И Валерий Михайлович начал неспешный бег, за которым потянулась пара, которая по желанию тренера должна была начать бег следом за ним: Настя с Виталькой. Ход мысли Валерия Михайловича был верен: Настя не должна была наблюдать даже издалека за тем, как бегут Егор с Леной. Это было жестким наказанием для дочери – сомневаться, мучиться ревностью и терпеть Витальку, который всегда путался под ногами Насти, мучая ее бесконечными подколками на протяжении всей спортивной жизни.

Виталька не удержался и на сей раз:

– Ну, что, принцесса? Досталось же тебе от папочки! Давай, не отставай, а то сядут тебе на хвост все, кто плетутся сзади.

– Не злорадствуй, - прошипела Настя. – Можно подумать, тебя вся эта ситуация забавляет!

– Да, по складу характера я философ и созерцатель, и мне нравится наблюдать за людской глупостью со стороны. Забавные истории, порой случаются. Ты не находишь?

– Ой, заткнись, - грубо оборвала Витальку Настя. – Нашелся мне философ! Ты за собой смотри, а не живи жизнью других. А то ты мне напоминаешь бабушек

у подъезда, которые тоже любят наблюдать за соседями и живут их жизнью, постоянно осуждая и обсуждая тех или иных людей. Некрасиво, однако!

– Ладно, ладно! Чья бы корова мычала, а твоя молчала, - ответил грубостью на грубость Виталька.

Настя бросила испепеляющий взгляд на парня и прибавила шагу: ей не терпелось избавиться от несносного попутчика. И посмотреть назад не решалась, опасаясь насмешливых реплик недруга. А так хотелось понять, насколько далеко от нее бежит ее обожаемый Егор с ненавистной Ленкой.

А Егор был в жутком смятении: около него, выбрасывая стройные и загорелые ноги, бежала Ленка - его Ленка, которую он когда-то боготворил и готов был жизнь за нее отдать. Егор старался не смотреть на Музыку, но это было невозможно сделать: тонкая фигура его бывшей зазнобы не давала спокойно относиться к напарнице.

Ленка, чтобы ужалить больнее, вдруг бросила Егору следующее:

– Ну, что? Счастлив теперь? Как погляжу, у тебя одни неприятности от Насти. Может быть, ты опять ошибся с выбором?

– А что это ты так печёшься обо мне? – резко ответил Егор. – Прошли те времена, когда твое мнение оставалось для меня единственно верным. Ты сделала свой выбор, Лена, отправив меня в отставку, и что теперь язвишь? Хочешь сделать больнее? Не получится. Я уже переболел тобой!

– Ой, ли… Егорушка, не говори гоп…! Сдается мне, что не все чувства умерли в тебе, иначе ты бы сейчас так на меня не пялился!

– Я люблю Настю, - парировал Егор. – Она мой настоящий и преданный друг!

– Похоже, не первая, и не последняя. Сколько у тебя будет таких Насть? – зло бросила Ленка.

– Я – однолюб!

– Да, ладно! И кого же ты любишь, однолюб? Кто та единственная для тебя и неповторимая, Андрон?

Егор взорвался:

– Ленка, а в чем ты меня можешь упрекнуть? Ты сама бросила меня и сбежала к своему Колюне, так что же теперь жалишь своим жалом? Больнее хочешь сделать? Не получится! У меня броня.

Ленка от возмущения даже остановилась:

– Броня говоришь? Броня? А где моя тогда, когда ты там, в ущелье, начал целоваться с Настькой прилюдно после прыжка этой сумасшедшей в поток?

– Ленка, я не понял, ты ревнуешь, что ли?

– Много чести! Хотя…

Ленка сделала шаг навстречу Егору, приблизившись на опасное расстояние, заглянула ему в глаза. Горячее дыхание обожгло губы Егора. Ленка, как будто испытывая на нем свои чары, медленно стала приближать губы к его раскрасневшейся щеке, но, не коснувшись кожи, тут же отпрянула. Краска, густая, бордовая, покрыла лицо Егора. Он понял, что со стороны Ленки была сделана провокация, и что она сейчас играла с ним как кошка с мышью. Но противостоять ей Егор не мог. Сердце кольнуло сожалением, что эту гордячку он не смог покорить. Егор отвел глаза и посмотрел в сторону: к ним с Ленкой уже приближались Игорь и Ольга, которые видели эту сцену. На их лицах играла злорадная улыбка.