Достигая Прозрения
Шрифт:
Аркаша покраснел. В словах Нэйба ему померещился скрытый намек. Появилось жгучее желание навсегда избавиться от воспоминаний об этом Джетти. Аркаше стало стыдно, он уже был почти рад, что Джетти и Селф остались на другой планете.
– Они могли выждать момент и запросто вышвырнуть нас в открытый космос, – Нэйб усмехнулся и вернулся к вводу курса. – Да и задница мне еще дорога.
С этим сложно было не согласиться. Во всех отношениях.
Спустя некоторое время, Нэйб закончил колдовать над панелью управления, снова откинулся в кресле
– Не могли бы вы, многоуважаемый, немного просветить нас… рассказать о вашей системе координат. А то, признаться, совершенно не имеем представления, где находимся. Знаете, это несколько удручает… хотя, должен сразу предупредить: астрономия не мой конек.
– Да нет ничего проще, – Нэйб принялся очень быстро вводить какие-то команды. – Надеюсь, здесь имеется "Астрономия для дошколят".
Аркадия Петровича возмутила эта шутка. Он шагнул было вперед, чтоб защитить профессора от подобных унизительных высказываний, но Иван Никифорович жестом остановил его.
– Вот! – радостно воскликнул Нэйб.
На мониторе появилось изображение звездного неба, по которому прыгали забавные разноцветные существа, похожие на Колобка, с ручками и ножками, и пели какую-то песенку про детей, конфеты и Вселенную.
– Вы изволите издеваться?! – не удержался Аркадий Петрович.
Нэйб покосился на него скорее насмешливо, чем обиженно.
– А что? В детстве мне очень нравились Хрюмлики.
– К-кто?..
– Ну, эти… – Нэйб указал на колобков. – Особенно Рюлик. Это розовый. Он такой жадный.
– Немедленно прекратите! – воскликнул, побагровев от такого оскорбления, Аркадий Петрович.
– Ну, ладно… ладно, сейчас промотаю, – Нэйб нажал кнопку и изображение сменилось трехмерной схемой. – Вот!
Иван Никифорович и Аркадий Петрович долго рассматривали схему. Иван Никифорович не раз принимался протирать очки, но оба так ничего и не поняли.
– Видите ли, любезнейший… не очень-то понятно… – начал совершенно обескураженный профессор.
– Я же вам говорил, Хрюмлики – гораздо интереснее, – Нэйб злорадно покосился на Аркашу. – Ну ладно, сейчас попробую объяснить…
Аркадий Петрович и Иван Никифорович вытянулись в струнку, как нерадивые студенты перед кафедрой строгого профессора.
– Эта сфера… – Нэйб лениво развалился в пилотском кресле, -… и есть наша Вселенная. Конечно, сферой она изображена чисто схематически. На самом деле, ее форма никому не известна, а по последним данным она еще и аморфна, так как находится в постоянном движении, видоизменяясь и взаимодействуя с другими Вселенными.
– А полосы? – робко поинтересовался Аркадий Петрович, за что чуть не получил подзатыльник от профессора, которому не хотелось перебивать Нэйба.
– Полосы – это так называемые витки. Можно сказать, скопления галактик. Приблизительно по полмиллиарда в каждом.
Профессор поперхнулся и Нэйб протянул ему фляжку, что крепилась
– На данный момент, – продолжил Нэйб, – считается, что витков тринадцать. Но может оказаться, что их и больше. Кажется, что четкой границы между витками нет, но все же она имеется. Галактики разных витков слегка различаются между собой некоторыми свойствами…
– И неужели люди уже побывали везде?.. Во всех этих витках? – вновь не удержался Аркадий Петрович.
– Люди… – Нэйб усмехнулся. – На сколько я знаю, вы – первые люди, которые покинули пределы Земли…
– А как же… а кто же тогда вы?! – на лбу Аркадия Петровича выступила испарина.
Иван Никифорович вновь судорожно протирал очки.
– Я – виллирианец, – гордо заявил Нэйб, – как и наш император!.. Хотя… вам это мало о чем говорит.
– Но позвольте, – начал было Аркадий.
– Нет уж! – оборвал его Нэйб. – Давайте-ка я вам про Вселенную дорасскажу, чтоб вы больше не доставали меня расспросами.
Нэйб достал коробочку с хаашем. Весь этот цирк немного раздражал, он чувствовал, что уроки астрологии для дошколят – не его призвание, но эти люди были ему нужны и надо было завоевывать их доверие и симпатии.
– Скажите, а далеко ли наша Земля отсюда? И от этой планеты, на которую мы направляемся… мы хоть в пределах одного витка? – профессор увлеченно рассматривал схему, сказанное Нэйбом он осмыслил, хоть вся эта информация и упорно отказывалась складываться воедино у него в голове.
– В масштабах этой схемы – мы рядом. В одной точке, практически, – усмехнулся Нэйб. – Но об этом потом. Так вот… витки-витки-витки… их тринадцать. Это я уже говорил, кажется?..
– Да, – робко ответил Аркадий.
Нэйб жестом попросил не перебивать. Было видно, что под воздействием голубого порошка, мысли его и без этого путаются. Он недоуменно посмотрел на потолок, затем на пол, а потом продолжил:
– Изучено, и то не до конца, только два витка: наш – шестой и соседний – седьмой, на схеме, они расположены в центре, вот здесь, – Нэйб потянулся пальцем к монитору и от чего чуть не вывалился из кресла, вцепившись второй рукой в подлокотник. – В пятом и восьмом – бывали наши исследователи, но информации об этом пространстве крайне мало… в четвертом и девятом – тоже были исследователи, но ни один не вернулся. Никто! Ни одна живая душа, не испытав Прозрения, не способна на это!
Дальше Нэйб на некоторое время потерял нить рассуждений, вскочил и принялся ходить по каюте, взмахивая руками и выкрикивая что-то нечленораздельное.
Аркадий с Иваном Никифоровичем стояли, прижавшись друг к другу. Они пытались осознать всю глубину произошедшего с ними. Своими объяснениями, Нэйб породил больше вопросов, чем дал ответов. Но спрашивать его сейчас о чем-то еще, они не решались. Переглянувшись, они решили подождать, пока виллирианец успокоится. Учитывая дикие нравы этих загадочных обитателей Вселенной, не хотелось его раздражать.