Достигая Прозрения
Шрифт:
– Вы не посмеете! – завизжав, вскочил сонтарианец.
– А ну заткнись! – Нэйб наставил на него пистолет. – А вы… сожрете его потом. Если время будет.
– Это негуманно! Я протестую! – заявил Эри.
– И ты заткнись, а то обратно в клетку пойдешь, – устало отмахнулся от него Нэйб. – Надоели… орут тут…
– Да кто вы такие?! Что вам от меня надо?! Сижу в тюрьме, никого не трогаю… – в истерике завелся сонтарианец.
Нэйб навскидку выстрелил в него:
– Жаль… промазал…
Виллирианец, притворно
– Пси-ихи! – взвыл он.
– Смотри не обосрись. Завоняешь – точно пристрелю!
– Опять ты забавляешься, Нэйб! – не выдержал Эри. – Вот скажи мне, почему все время надо над кем-то издеваться? Тебе что, без этого жить скучно? По мне, так…
– А мне неинтересно, что там по тебе! – отрезал Нэйб.
Он нервно посмотрел на служебный коммуникатор. Лиа должна по общему каналу подать сигнал к действию:
– Срань господня! Да что они там возятся?! Надо было пойти с ними!
– Это было бы неразумно, – заметил Рафхат. – Победа в бою зависит от стратегии. Особенно, когда силы не равны…
– Весьма сомнительная стратегия – разъединять силы, которых и так мало… Черт! Черт! Черт! – Нэйб принялся пинать решетку. – Где мой хааш?!
Ему никто не ответил. Сонтарианец, покраснев от натуги, затих в углу, обхватив колени, и превратившись в шарик. Он чуть раскачивался, дышал часто и неглубоко. Капельки пота катились по вискам.
– Тревога! Проникновение в реакторный отсек! – раздался из коммуникатора голос Лиа.
Это и был сигнал.
– Несанкционированные действия в реакторном отсеке! – продолжала Лиа.
– Толстяк, не скучай! – Нэйб побежал к выходу.
Реакторный отсек находился в дальнем от рубки конце крейсера. Таким образом, часть охраны оказывалась вне игры. Лишь бы по дороге ни с кем не столкнуться…
Первое, что Аркаша явственно почувствовал и осознал – холодная тяжесть пистолета, который совала ему в руку Лиа Ланш.
Во рту царила пустынная сухость, язык казался распухшим и потрескавшимся. Перед глазами все еще плясали огненные пятна, но сознание потихоньку прояснялось, выпутываясь из лабиринта звезд.
Происходящее показалось ему продолжением странного бреда, в котором Аркаша уже начал было растворяться.
– Да шевелись же! – Лиа схватила его за плечи и потрясла.
В голове – словно бомба взорвалась. Боль заполнила его целиком. Сознание рассыпалось на части. В глазах потемнело.
Потом Аркаша почувствовал отвратительный запах паленой плоти. Этот запах просто преследовал его в последнее время. Его затошнило, даже с закрытыми глазами все вокруг мелькало.
– Ива-ан
Тревога за учителя придала Аркаше сил. Стоило открыть глаза, и все вокруг завращалось, словно на гигантской карусели. На мгновение показалось, что сейчас он умрет.
Аркаша застонал и вывалился из кресла. Кто-то протянул ему руку, помогая встать на ноги.
Ноги казались ватными, но зрение начало потихоньку проясняться. Уже почти удавалось его сфокусировать. Лиа трясла профессора, но тот не приходил в себя.
– Что… что с ним? – горло – словно кошки изодрали.
– Жив, но идти не сможет, – не оборачиваясь, ответила Лиа. – Ульзок, бери его на плечи и потащили. Уходим. Времени нет! Нэйб уже вышел.
Аркаша зачарованно уставился себе под ноги. Именно оттуда исходил отвратительный запах. Лица у этого мертвеца не осталось, лишь отсвечивающая лысина над обугленной маской выдавала его главного мучителя.
Подобные зрелища почти перестали трогать Аркашу. Сейчас его немного тошнило, но это, скорее всего, от мерзкого запаха или…
– Да очнись ты! – Лиа дернула его за руку.
– У-э-э… – он согнулся.
– Потом! Побежали! Если не пошевелитесь – мы все покойники! – Лиа тянула его к выходу.
Аркаша и сам не заметил, как оказался в коридоре.
– Слушай, я не могу тащить тебя! – Лиа выпустила его руку. – Держи оружие! Или ты идешь и защищаешь себя сам или…
– Я понял… но почему? – Аркаше было трудно формулировать мысли, что хаотично вертелись, грозя взорвать голову изнутри.
– Потому! Возьми себя в руки и не зевай. Сейчас встретимся с Нэйбом. Надо прорваться в рубку и захватить корабль… ты меня понимаешь? – она озабоченно заглянула ему в глаза.
– Да.
С каждым шагом Аркаша все отчетливее воспринимал реальность. Это причиняло боль, но от нее добавлялось упорства. Он хотел выжить. Ради себя. Ради профессора.
Иван Никифорович безвольно болтал руками, перекинутый через плечо упитанного коротышки, лицо которого казалось Аркаше смутно знакомым. Кажется, Лиа назвала его… Ульгор… Ульзок… Охранник! Да что здесь происходит?!
– Так, – Лиа остановилась. – Мы договорились встретиться у этого лифта.
Аркаша мельком взглянул на дверь:
"Черт бы побрал эти лифты!" – отчего-то они вызывали у него неконтролируемое раздражение.
– Ты как? Стрелять, если что, сможешь? – спросила Лиа.
– Дум…
Горло жутко болело, и Аркаша просто кивнул, уставившись на пистолет в своей руке. Он только что обратил на него внимание. И когда только он там оказался?
Ульзок спустил профессора на пол, прислонив к стене. Аркаша склонился к нему, потом присел на корточки.
Лоб старика был покрыт испариной, а дыхание казалось неровным.