Достоинство
Шрифт:
Джулиана отвернулась и, выпрямившись, словно внутри у нее был стальной стержень, стала смотреть на сцену. Тарквин взглянул на брата, и тот укоризненно покачал головой.
Леди Мелтон, как и предполагал Квентин, уехала перед началом фарса. Она сделала это, не привлекая ничьего внимания, так что, когда Джулиана в очередной раз посмотрела на ненавистную ложу, она уже была пуста.
В антракте Тарквин перегнулся через барьер и подозвал торговку апельсинами. Она с обворожительной улыбкой бросила ему в ложу два спелых плода. Тарквин ловко поймал апельсины и кинул ей шестипенсовик. Девушка засмеялась
— Не хотите спуститься и забрать деньги обратно, сэр? — крикнула она, сопровождая свои слова вульгарными телодвижениями. — Но при одном условии: без помощи рук. А если вы дадите еще столько же, монетка провалится ниже.
Тарквин со смехом отказался от такого предложения. Он достал маленький складной ножик из кармана и принялся чистить апельсин. Потом отломил от него дольку и поднес к губам Джулианы.
— Открой ротик, моя дорогая.
— Мне не до шуток, ваша светлость, — ответила Джулиана, плотно сжав губы; взяла из рук графа сочный кусочек и вежливо поблагодарила его.
Тарквин дольку за долькой отдал Джулиане весь апельсин, потом почистил другой и поделился им с Квентином, который к той минуте окончательно уверился, что Джулиана вовсе не была беззащитной жертвой, каковой он считал ее все это время.
Джулиана так искренне и заразительно смеялась, когда представляли фарс, что скованность и напряжение, возникшие было в ложе, растворились без следа. Обычно братья никогда не оставались на эту низкопробную комедию после спектакля, которая неизменно вызывала истерический хохот партера. Но Джулиана была в восторге и даже откровенно непристойные шутки находила веселыми, поэтому ее спутники терпеливо высидели до конца, радуясь ее хорошему настроению.
— Я давно так не смеялась. С тех пор, как видела Панча и Джуди на ярмарке в Винчестере, — сказала Джулиана, вытирая платочком выступившие на глаза слезы.
Джорджу Риджу тоже понравилось представление, и особенно фарс. Пространные и патетические монологи трагедии были ему скучны, хотя поединки на шпагах произвели на него впечатление, поскольку выглядели очень натуралистично.
Джорджа вынесло из партера людской волной. У выхода собралась толпа ищущих развлечений на предстоящую ночь мужчин. Они обступили старую, размалеванную бандершу, окруженную целым выводком шлюх, и наперебой выкрикивали цену, которую были готовы дать за ту или иную из них. Мадам внимательно следила за тем, чтобы аукцион проходил по всем правилам. Джорджа привлекла глазастая блондинка в платье канареечного цвета. Но тут старая сводня выкрикнула:
— Десять гиней. Джентльмен в зеленом камзоле, — и подтолкнула блондинку в объятия означенного господина, который тут же вытащил деньги, через секунду исчезнувшие в объемистом кожаном кошеле на груди у бандерши.
Тогда Джордж подумал, что уже достаточно потратил на девочек днем и что пора вернуться в «Веселого садовника» и поужинать, а если будет настроение, то пару раз перекинуться в кости. Он решил строго ограничить траты, чтобы не остаться без денег к концу своего пребывания в столице.
Пробившись сквозь толпу гуляк, Джордж вышел на улицу и полной грудью вдохнул свежий вечерний воздух. Похоже,
Он отказывался верить своим глазам, сердце гулко заколотилось в груди. Джулиана стояла на другой стороне улицы, как раз напротив него. Она оживленно беседовала с двумя господами, которые были одеты таким образом, что собственный наряд вдруг показался ему безвкусным и провинциальным. И не важно, что он шил у портного на Бонд-стрит. По сравнению с роскошным платьем спутников Джулианы его камзол напоминал грубую рабочую блузу.
А Джулиана! Джордж никогда не видел ее такой. Если бы не ее волосы, черты лица и восхитительная фигура, которая так давно будила в нем желание, он решил бы, что это наваждение. Джулиана была одета, как те благородные леди, которых он видел в соборе Святого Джеймса и в Гайд-парке. В одежде девушки и в умении носить ее был тот едва заметный налет высокой моды и вкуса, который напоминал Джорджу Риджу, что он всего лишь грубый, неотесанный мужлан. Он подумал, что леди Форсет изошла бы желчью, если бы увидела свою бывшую воспитанницу в таком наряде: кринолин, шелка, умопомрачительное декольте.
Джордж немедленно отступил в тень, чтобы Джулиана, даже вздумай она посмотреть в его сторону, не заметила его, и из своего укрытия продолжал наблюдать за всей троицей. Кто эти господа? Неужели Джулиана стала проституткой? Другого объяснения Джордж придумать не мог. Наверное, оказавшись в Лондоне без средств и друзей, она нашла богатого и могущественного покровителя. Или двух покровителей. Она смеялась и болтала с этими джентльменами с такой легкостью и непринужденностью, которые возможны или при долгом знакомстве, или при интимной связи.
Джордж окончательно убедился в своем предположении. Удивительно, как быстро и до неузнаваемости изменил образ жизни лондонской проститутки неопытную, неуклюжую деревенскую девочку! И как она теперь отнесется к перспективе вернуться в Хэмпшир в качестве супруги сэра Джорджа Риджа, если привыкла разъезжать по столичным театрам в компании сиятельных господ?
У тротуара остановился экипаж и скрыл Джулиану и ее спутников от Джорджа. Выступив из тени, он увидел, как один из мужчин помог Джулиане войти в экипаж, потом сел сам и, наконец, за другим из них закрылась дверца. Графские гербы, глянцем сверкнувшие в свете фонарей, потрясли Джорджа, который хотя и не мог разобрать девиза, начертанного по-латыни, и сложной символики, догадался, что коляска принадлежит знатной особе. Похоже, Джулиана теперь высоко летает! Возможно, чересчур высоко для простого провинциального землевладельца, пусть даже и очень богатого.
Джордж кинулся к кебу, который остановился возле подвыпившей компании, не сошедшейся во мнениях по поводу того, где провести ночь. Он грубо растолкал гуляк и занял кеб, прежде чем они поняли, что произошло.
— Поезжай вон за тем черно-желтым экипажем! — крикнул Джордж, стукнув шпагой по крыше.
Повозка сорвалась с места под грубую брань обойденных джентльменов, которые даже пытались броситься вдогонку, оставив своего приятеля, прислоненного к стене, без поддержки, вследствие чего тот рухнул на тротуар.