Достойны ли мы отцов и дедов
Шрифт:
В соседней комнате, где по идее обитал сам Мэтр, уже толпились наши ребята и кого-то сноровисто вязали. Увидев меня, посторонились.
— Что за стрельба?
— Да заместитель этого урода быстро среагировал и успел сигануть в окно и даже разок пальнуть. Эти тоже задергались, — кивнул на тихо скулящую женщину с растрепанными волосами и лежащего на животе мужчину, которому сноровисто надели наручники на руки, — вот и пришлось светошумовой.
— Бегунка зачистили?
— Да, там за окном валяется.
Олег так же спокойно, как и командовал операцией, тихо спросил.
— Что с ним делать?
— Бабе
Так же слаженно и быстро на подогнанную телегу загрузили трупы, штурмовые группы и снайпера снялись с позиций и, прикрывая друг друга, ушли к маяку, где снова сделали вызов и, дождавшись появления прямо из воздуха погрузочного пандуса, ушли в бункер, забрав с собой тела убитых бандитов. Телега с маяком, управляемая невозмутимым Артемьевым, после ухода последнего бойца, также медленно покатилась по улице, и через полчаса на месте проведения спецоперации уже не было никаких следов присутствия пришельцев из будущего, только трупы бандитов.
Через час Мэтр пел как соловушка, рассказывая про свои делишки, сливая контакты, партнеров, поставщиков информации, то есть наводчиков и покровителей в киевской полиции, а главное — куратора в жандармском управлении города. В общем, он давно и, главное, системно работал на жандармов, и в Киев его вывели специально, для проведения каких-то темных делишек, причем несколько раз он и его люди использовались в каких-то странных мероприятиях по передаче денег революционерам и каким-то украинским националистам.
Мэтр оказался живучим, очень понятливым, и когда оказался в отдельной камере в нашем бункере, быстро смекнул, что попал в очень неприятную историю. Уж очень вид захвативших его бойцов отличался от привычных здоровых бородачей полицейских. Оружие, форма и, главное, поведение. Отнявший не одну жизнь Мэтр почувствовал в окружающих его людях безжалостных убийц, и всякое желание требовать справедливого суда у него пропало. Теперь он как мог вымаливал свою жизнь и старался быть как можно более полезным, поэтому фонтанировал интересной информацией, из которой многое становилось ясным. Это, конечно, при нашем знании будущего многое и так было понятно, но вот нюансы и организация процесса развала России однозначно не была раскрыта.
Сидя с Дегтяревым и с другими офицерами за чашкой кофе, мы обсуждали полученную информацию.
— Ну тут ясно видно, что Мэтр глубокая разработка местной гэбни. И поставили его не только революционерам бабло сливать, но и собирать информацию о бизнес-кругах и при необходимости выполнять всякие деликатные поручения. Но вот то, что они и украинских нациков ведут, и того же Петлюру вытягивают, заставляет задуматься.
— Джунковский? — задал вопрос Мещерский, который все свободное время штудировал имеющуюся информацию о революции и причинах ее породивших.
— Его ж убрали, когда вроде как на Распутина бочку начал катить.
— Не знаю, это больше на повод, чем на причину похоже.
— Все равно, факт остается фактом — в подготовке смены власти в стране участвовали определенные структуры госбезопасности, имеющие тесную связку с некими заинтересованными лицами в аристократических кругах и особенно с местными заводчиками-олигархами, типа того же Саввы Морозова. Тут столько всего накручено,
Я продолжил:
— Вот, представляете, с кем придется бодаться. И как только с нашей стороны начнутся определенные поползновения, сразу столкнемся с мощнейшим многоуровневым противодействием. Правильно грушные аналитики говорили, что слишком поздно вмешались.
— И что? Сидеть ничего не делать, опять переехать в Южную Америку только в четырнадцатом и оттуда вывозить все, что нам нужно?
Вопрос повис в воздухе. Все находящиеся в этой комнате прекрасно понимали, что никто не откажется, хотя у каждого для этого были свои причины. Глянув в глаза каждому, я подытожил общее мнение:
— Значит, все согласны, что дело бросать не стоит, поэтому приступим к общему планированию и постановке задач каждому в отдельности…
* * *
В отделанном мореным дубом кабинете, где, благодаря дорогой мебели и множеству уникальных картин и произведений искусства, которыми любил себя окружать хозяин, в воздухе буквально витал запах больших денег. Зашторенные тяжелыми портьерами окна и приглушенный свет, разбавляемый неяркими языками пламени в камине, создавали некую, можно сказать, интимную обстановку, в которой два уважаемых не только в Киеве, но и во всей России человека могли позволить себе расслабиться и поговорить о важных вещах, не опасаясь, что их подслушают.
— Матвей, что произошло в Киеве, что ты меня так срочно вызвал? Неужели вдовствующая императрица готовится вернуть себе власть? — в голосе упитанного весельчака, в котором только острый безжалостный взгляд выдавал прожжённого дельца, послышалось ленивое недовольство.
— Митенька, ты прекрасно знаешь, что в наших делах не бывает мелочей. Ты просил присмотреть за твоими хлебными делами на Украине, вот и появились первые проблемы, решение которых уже не подразумевает прямых действий вроде применения силы или натравливания нашего карманного обер-полицмейстера. — Хозяин кабинета, высокий жилистый мужчина, с уже проступившей сединой на висках, неторопливо окунул кончик сигары в бокал с коньяком. Грубый шрам на шее и рассеченная бровь говорили о том, что человек в своей жизни не только сидел в кабинете и отдавал команды, но и прекрасно знает, с какого конца браться за винтовку.
— И что там за проблемы? — с легким нетерпением поинтересовался гость.
— Митенька, ты же знаешь, что я тебя не буду дергать по мелочам?
— Знаю, поэтому и бросил всё, в том числе отказался от обеда у губернатора, и выехал к тебе. Так что там случилось?
— Внешне ничего, а реально началось что-то непонятное…
Убедившись, что гость его внимательно слушает и не прерывает, продолжил:
— До недавнего момента все шло нормально. Подконтрольные нам фирмы, занимающиеся скупкой хлеба, держали заниженную цену, но появился новый игрок, с деньгами, причем деньги они получали тоже через нашего человека, которому сдавали золото, много золота. Вот наш человечек и пожадничал, захотел узнать, откуда столько золотишка, и натравил на этих людей Мэтра.