Достойный жених. Книга 1
Шрифт:
Исхак подержал его несколько секунд, а затем положил обратно в клетку. Мужчина покачал головой и сказал:
– Что может быть лучше для настоящего ценителя? Хотите ли вы птицу из района Рудхии? Или с предгорий в Хоршане? Они говорят лучше, чем майны…
– Давайте посмотрим что-нибудь действительно стоящее, – просто сказал Исхак.
Продавец подошел к задней части магазина и открыл клетку, где сидели, прижавшись друг к другу, три маленькие полуоперившиеся птички. Исхак молча посмотрел на них, а затем попросил достать одну. Он с улыбкой вспомнил знакомых ему попугаев. Его
– Этот, – сказал Исхак. – И с ценой меня тоже не проведешь.
Некоторое время они торговались. Пока деньги не перешли из рук в руки, продавец выглядел немного обиженным. Затем, когда Исхак собирался уходить, укрыв свою покупку носовым платком, мужчина чуть тревожно окликнул его:
– Когда в следующий раз придете, расскажите, как он поживает.
– Как тебя зовут? – спросил Исхак.
– Мухаммад Исмаил, господин. А к вам как обращаться?
– Исхак Хан.
– Значит, мы братья! – просиял торговец. – Вам стоит всегда покупать птиц в моем магазине!
– Да-да, – согласился Исхак и поспешно удалился.
Он нашел хорошую птицу и порадует сердце юной Тасним.
Вернувшись домой, Исхак пообедал и покормил птицу щепоткой муки, разведенной в воде. Позднее, завернув попугайчика в носовой платок, он отправился в дом Саиды-бай. Время от времени он поглядывал на многообещающую птичку с уважением, представляя себе, какой умной она станет в ближайшем будущем. У Исхака поднялось настроение. Александрийские попугаи были его любимой породой, их он считал самыми лучшими. По пути в Набигандж он, замечтавшись, чуть не столкнулся с ручной повозкой.
В дом Саиды-бай он прибыл около четырех и сообщил Тасним, что принес ей кое-что.
– Не дразните меня, Исхак-бхай, – сказала она, задержав на его лице взгляд своих прекрасных глаз. – Скажите же скорее, что это!
Исхак смотрел на нее и думал, что «подобна газели» – это как раз о Тасним сказано. Тонкими чертами лица, высоким ростом и гибким станом она совсем не походила на свою старшую сестру. Глубокие влажные глаза, нежное выражение лица. Такая живая и подвижная – и каждую минуту готова упорхнуть.
– Зачем вы упорствуете, называя меня «бхай»? – спросил он.
– Потому что вы мне как названый братец, – ответила Тасним. – А мне ведь так нужен брат. И в подтверждение вы принесли мне подарок. А теперь не тяните, прошу вас. Это что-нибудь из одежды?
– О нет – ваша красота не нуждается в обертке, – улыбнулся Исхак.
– Пожалуйста, не говорите так, – нахмурилась Тасним. – Апа [146] услышит, и тогда точно беды не оберешься.
– Ну, вот он…
146
Апа – старшая сестра (хинди); также уважительное обращение к старшей по возрасту женщине.
Исхак приоткрыл сверток – то, что в нем лежало, напоминало комок зеленого
– Шерстяной клубочек? Вы хотите, чтобы я связала вам пару носков. Что ж, я не стану. У меня есть дела поинтереснее.
– И какие же, например? – поинтересовался Исхак.
– Например… – начала Тасним и умолкла.
Она смущенно глянула в большое зеркало на стене. Какие такие дела у нее были? Крошить овощи, помогая кухарке, беседовать с сестрой, читать романы, сплетничать со служанкой, думать о жизни. Но прежде чем она углубилась в раздумья на эту тему, комок зашевелился, и глаза у нее вспыхнули от радости.
– Вот видите… – сказал Исхак, – это мышка.
– Нет, – презрительно фыркнула Тасним. – Это птичка. Я вам не ребенок, знаете ли.
– А я вам не совсем брат, знаете ли, – сказал Исхак.
Он развернул платок, и они вместе посмотрели на птицу. Затем он положил платок с попугайчиком на стол рядом с краснолаковой вазой. Зеленоватый комок плоти с колючками выглядел довольно отталкивающе.
– Какой чудесный! – сказала Тасним.
– Я выбрал его нынче утром, – сказал Исхак. – Несколько часов искал, но я хотел найти то, что годится именно для вас.
Тасним посмотрела на птенца и потрогала его. Несмотря на кажущуюся колючесть, он оказался очень мягким. Цвет у него был чуточку зеленоватый, потому что перышки только начали прорастать.
– Попугайчик?
– Да, но не простой. Это горный попугай. Они разговаривают так же хорошо, как майны.
Когда умерла Мохсина-бай, ее весьма разговорчивая майна очень скоро последовала за ней.
Без майны Тасним чувствовала себя еще более одинокой, но она была благодарна Исхаку за то, что подарил ей не майну, а совсем другую птицу. Вдвойне любезно с его стороны.
– Как его зовут?
Исхак рассмеялся.
– Зачем вам его называть? Пусть будет просто «тота». Он же не боевой конь, чтобы зваться Инцитатом или Буцефалом [147] .
Они стояли и не сводили глаз с птенчика попугая. И одновременно протянули руки, чтобы погладить его. Тасним поспешно отдернула руку.
– Не стесняйтесь, – подбодрил ее Исхак. – Он у меня весь день был.
– Он что-нибудь ел?
– Капельку муки с водой.
– Где они берут таких крохотных птенчиков? – спросила Тасним.
147
Инцитат – любимый конь Калигулы. Буцефал – любимый конь Александра Македонского.
Их глаза оказались вровень, и Исхак, глядя на ее голову, покрытую желтым шарфом, поймал себя на том, что говорит, не обращая внимания на слова.
– О, их забирают из гнезда совсем маленькими… если этого не сделать, они не научатся разговаривать… и надо обязательно мальчика… у него потом появляется красивое черно-розовое ожерелье на шейке… и мальчики более умные. Самые лучшие говоруны – из предгорий, знаете ли. Их было трое из одного гнезда, и мне пришлось крепко подумать, прежде чем я выбрал…