Достучаться до седьмого неба
Шрифт:
– Я не говорил, что у вас все организовано, как у тех, кто готовит смертников, – спокойно напомнил англичанин. – Я говорил, что у вас что-то похожее. Какие-то общие принципы обработки. Но мне понятно, что делается при подготовке смертников и зачем это делается. А здесь – не совсем.
– А здесь хотят, чтобы мы после этого «рая» отписали все деньги и все наше добро! – рявкнул Дмитрий. – Покаялись. Но кто посчитал меня таким идиотом? Кто посчитал Володю таким идиотом? Ладно тетка средних лет с сыном-наркоманом, еще и ударившаяся в религию. Ей это все могло лечь на благодатную почву.
– Эй, красавчик! – вкрадчиво произнес Василий, обращаясь к Евлампию-Егору. – Давай всех перечисляй.
– Вы – нетипичная публика, – сказал Иван. «Старец» кивнул. – Такие, как вы, у нас впервые. Мы сами удивились. Раньше были в основном бабы.
– Была пара придурочных мужиков, – добавил Евлампий-Егор. – Может, наше начальство решило расширить сферу деятельности? Испытать нашу методику на вас? Я не знаю.
«Как обычно», – подумала я.
– Я на второй день сказал, что с вами у нас ничего не получится, – продолжал Иван. – С девками – легко, – он кивнул на четверых в белых одеждах. – На них наша обработка мгновенно подействовала. Еще думал, что с Катей получится. В особенности после того, как она сразу же узнала «дядю Витю». Мы на такую удачу даже не рассчитывали. Но потом – облом.
Мне улыбнулся Вася. И Дмитрий улыбнулся. И Володя-Виссарион. Я изобразила на лице радость, а сама подумала, что, возможно, меня просто не заставали одну. Мне хотелось верить, что на меня бы не подействовала «методика», но… Я не знала.
Разве можно избежать действия наркотика, если его тебе ввели? Или брызнули какой-то гадостью в лицо? Или воздействовали на подсознание какими-то особыми сигналами? Какой-то аппаратурой?
Кстати, интересно, а что тут использовали? Я спросила вслух. Ответа не последовало. Мой вопрос повторил Вася, потом многозначительно придвинулся к Ивану.
– Я владею гипнозом, – сказал тот. – Правда, у меня не со всеми получается, – быстро добавил он.
– Ну, не все люди поддаются гипнотическому воздействию, – заметил англичанин. – И если вы и объект говорите на разных языках, воздействие очень осложняется, если вообще возможно.
– Иностранцев здесь не было, – вставил Евлампий-Егор. – Даже представителей бывших союзных республик. Все только русскоязычные.
– И все из Петербурга? – спросила я.
Иван с Евлампием-Егором переглянулись, потом хором сказали:
– Не знаем. Не спрашивали.
– Ты хочешь сказать, что смог воздействовать на всех моих подчиненных?! – заорал Дмитрий.
– Да, странно как-то получается, – вставил продюсер. – На девок – вполне. И на моих трех, и на блондинку. Им мозги легко запудрить, тем более что их у них почти нет. Но на трех взрослых, умных, состоявшихся мужиков?
Четыре упомянутые девушки как раз выходили из воды. Представляю, как тяжело было мужчинам смотреть на это зрелище. С немца пот лил градом. Англичанин, пожалуй, полностью восстановился. Может, ему стоило раньше показать обнаженную натуру? У них-то такого, пожалуй, не увидишь.
– Как вам не стыдно?! – закричала француженка. – Что вы сделали с этими девушками?
– Что у вас в России делают с женщинами, чтобы они так входили в воду
– Серега – который перед вами играл дядю Витю – тоже владел гипнозом, – невозмутимо продолжал Иван. – Одному мне было бы сложно справиться с таким количеством людей.
– Но как вы могли… – не унимался Дмитрий. – Вы что, способны импульсы во все стороны рассылать?
– Нет, конечно. Работа велась индивидуально. Ведь ваш Григорий повесился, когда остался один. И Николай пошел топиться после того, как остался на дежурстве один.
– Они сами писали записки? – уточнила я.
Иван кивнул.
– А Тимур?! – не унимался Дмитрий. – Ладно Григорий с Николаем. Они на самом деле на значительный промежуток времени оставались в одиночестве. Допускаю, что кто-то из вас подошел, поговорил, заговорил, задурил… В общем, как-то убедил совершить самоубийство. Да, верю. Да, такое может быть. Слышал про такие вещи. Но когда вы успели поработать с Тимуром? Он один только полез на скалу! Там никого не было!
– Или все-таки был инфразвук? – вкрадчиво спросил продюсер и пояснил иностранцам и Васе, к какому выводу мы пришли еще у скалы, когда стояли над умирающим Тимуром.
Выслушав продюсера внимательно, Вася, не обращая внимания на Ивана, молча направился к Егору-Евлампию. Тот стал отпрыгивать от него на заднице.
– Я все расскажу! Все! Только не бейте!
– Козел, – буркнул себе под нос Иван с перекошенным лицом.
– Есть какой-то прибор! Есть! Я не знаю, инфразвук, ультразвук или еще что там за звук! Не знаю! Я в этом не разбираюсь! Но когда его применяли, остальным приказывали заткнуть уши специальными затычками, а лучше вообще убраться подальше!
– Затычки от инфразвука? – задумчиво произнес англичанин. – Не уверен…
– Может, и не инфразвук. Я не знаю! Я на самом деле не знаю! – быстро говорил, даже почти кричал Евлампий-Егор. – Тут на острове инженер есть. Он этот прибор изобрел, собрал и использовал. Я не знаю, как его использовать! Но по размеру он небольшой, то есть переносной. То есть не надо клиента вести в определенное место. Можно прибор перетащить. Один человек это может сделать под мышкой.
– Козел, – опять процедил Иван.
– Что козел? Что козел? – повернулся к нему «старец». – Я жить хочу. И не хочу, чтобы меня били! Я никого не убивал! Никогда! Я никого до самоубийства не доводил!
– Ты у людей деньги отнимал! – рявкнул Иван.
– Не отнимал! Сами отдавали! С радостью! В этом мое отличие от вас всех. Мне всегда сами деньги несли. И когда я за спасение живой природы боролся, и когда старцем был. И я давал людям возможность почувствовать себя благородными или почувствовать, что они смывают с себя часть грехов! Я не настаивал! Я не воздействовал на подсознание гипнозом – хотя бы потому, что им не владею! Я не использовал никаких приборов, хотя бы потому, что не могу их изобрести и собрать, да даже если бы они у меня и были, я бы не мог ими пользоваться! Я с техникой не дружу! Я всегда все ломал! Самые простые приборы!