Доступ запрещен
Шрифт:
— Не из чего выбирать.
Тарен даже споткнулся. И потрясенно уставился на меня:
— Ты шутишь? Ты же лучшая в полетах на тренажерах! Я сам видел, что ты на них вытворяла! Про теорию я вообще молчу! Может, ты что-то не то нажала в настройках? — неуверенно добавил он, видя, что это не шутка, а я и не думаю улыбаться.
Мне пришлось прочистить горло перед ответом, но я порадовалась тому, как ровно и спокойно в этот раз прозвучал мой голос:
— Если ты не обратил внимание, то в требованиях к пилотам штурманы выставляют физический индекс тела не ниже десяти. А у меня двадцать два. Думаю, именно здесь кроется ответ, почему я не получила
Килл потрясенно выдохнул:
— Дохлый шренц! Вот идиоты! Неужели этим дуболомам академические оценки важнее навыков?! Но… ты же так можешь остаться без команды!..
Постаравшись вложить все безразличие, на которое сейчас была способна, я пожала плечами. Мы как раз входили в столовую. Ни к чему, чтобы остальные знали, насколько я сейчас расстроена.
— Верген без практики меня не оставит, уверена. Адмирал Крайтон по-прежнему присматривает за мной, так что командор не решится проигнорировать тот факт, что меня не взяли в команду. К тому же, он сам подтвердил, что не вошедших в подгруппы будет распределять сам. Не пропаду.
Подойти к раздаче вместе с Тареном мне оказалось не судьба. На полпути дорогу нам перегородили два мощных игумара. Как оказалось, со штурманского, ищущих себе команду, не полагаясь на ресурс, предоставленный Академией. Не обращая на меня внимания, они оба принялись о чем-то расспрашивать Тарена. Я не стала прислушиваться к разговору и пошла за едой сама. Настроение стремительно скатывалось в бездну.
За обедом Тарен так ко мне и не присоединился. Килл долго о чем-то говорил с игумарами посреди столовой, а потом, я уже успела запихнуть в себя первое, подошел раздаче, взял обед и подсел за столик к игумарам, продолжая обсуждение в перерывах между едой. Вздохнув, я отвернулась. Кажется, наша с киллом команда распалась.
После обеда, вернувшись к себе, я долго меряла шагами комнату и никак не могла решить, что делать дальше. Ждать результата, откликнется кто-то на мою анкету или нет, или отправлять заявки самой? После более, чем получасового хождения, я поняла, что если не отправлю, то так и буду мучиться от неизвестности: откликнулся бы кто-то или нет?
Резюме я составляла самым тщательным образом. Перечислила все свои достижения и заработанные баллы, указала количество отработанных на тренажерах часов, между прочим, наибольшее количество среди пилотов-второкурсников, а потом открыла базу и стала решать, кому отправлять.
Рассылать всем подряд – это не выход. Только нанесет урон тем крохам репутации, что у меня есть. Подумав, я решила отправить получившееся резюме трем штурманам: одному из самых сильных, с наиболее высокими показателями рейтинга, одному из середнячков, и одному из нижней части рейтинговой таблицы. Выбирала наугад, но стараясь не нарваться на килла. Эту расу я с некоторых пор терпеть не могла. В остальном положилась на случай, все равно никого из штурманов, ну, кроме сводного брата, я не знала. А Вилларсу отправлять заявку принципиально не стала. Он обо мне и так знает больше всех. Раз не приглашает, значит, не желает видеть в команде. В итоге резюме улетело арлинту из самых сильных, игумару из середнячков, и фарну, занимавшему, как и я, самую нижнюю строчку рейтинга. Когда отправляла анкету, вдруг подумалось, что фарну стоило бы и принять меня в команду, мои знания и умения вполне могут компенсировать отсутствие знаний и навыков у него. А сила фарна могла бы уравновесить отсутствие необходимого индекса тела у меня.
Остаток дня я решила убить на полигоне.
Он появился в самый «удобный» момент. Когда я, все-таки отвлекшись на неуместную жалость к себе, не удержала равновесие и свалилась с препятствия, по самые брови выделавшись в сухой пыли и, как в детстве, порвав на коленке костюм. Позорище. А если вспомнить о том, что тренировалась я уже больше часа и с меня успело сойти сто потов, то видок у меня был еще тот. Согнувшись в три погибели, опираясь ладонями о согнутые в коленях ноги и пытаясь отдышаться, я с отвращением наблюдала, как приближается ко мне Вилларс, небрежно поигрывая тростью и едва заметно припадая на правую ногу. Спустя почти два года Энрик уже практически не хромал. Но с тростью почему-то по-прежнему не расставался. Именно из-за этого девайса в Академии его прозвали «Пижон».
— Не помешал? — вроде бы небрежно поинтересовался Вилларс, присаживаясь на места для зрителей. Полигон – это тот же стадион, и иногда здесь проходили публичные состязания. В такие моменты требовались места для пришедших поболеть за сокурсников. — По моим прикидкам ты как раз должна закончить тренировку. Поговорим?
С трудом распрямившись и все еще тяжело дыша, я смахнула ладонью с лица пот вперемешку с пылью, подошла к киллу и тяжело плюхнулась рядом:
— О чем? Если собрался читать мне нотации, можешь даже не начинать.
После того как я на балу, у всех на глазах, напичкала его папашу своими эмоциями до полной отключки, у нас с Энриком установились странные отношения: мы поддерживали друг друга, но втайне от всех. Чтобы никто не видел и не слышал. А на редких встречах, как сегодня, если бы кто-то услышал нас со стороны, то решил бы, что мы до смерти друг друга ненавидим. Но обычно наши полные яда и желчи пикировки не заходили далеко. Словно каждый из нас чувствовал, что ощущает второй. И как только кто-то из нас заходил слишком далеко и причинял другому настоящую боль, словесная дуэль мигом прекращалась.
— А смысл тебя отчитывать? — Вилларс прищурился, окидывая меня взглядом. — Ты посмотри на себя: мокрая и жалкая, словно шренц с пиратского корабля…
— Давненько меня крысой никто не называл, — с усмешкой перебила я Энрика. — Из твоих уст это почти комплимент. Пойти, то ли, повеситься от радости? Или убиться об полосу препятствий?
— Второе предпочтительней, — фыркнул нахал. — Хоть какая-то польза от тебя, неумехи.
От этих отвратительных слов стало больно. И Вилларс будто это почувствовал, сразу же переменил тему:
— Извини. Вообще-то, я пришел не за этим. Я… Прости, но взять тебя пилотом в свою команду не могу. У меня… — Энрик вздохнул. — С отцом опять повздорил. И чтобы у него даже мысли не появилось вмешаться, набираю команду не просто чистокровных килл, а тех, чьи родители в случае чего смогут высказать моему папаше свое «фи». Не хочу, чтобы он изгадил мне практику, не хочу давать даже тени повода подвести меня под отчисление.
Я обвела взглядом пустой полигон, а потом покосилась на килла, с мрачным видом ковырявшего землю у наших ног концом трости. И осторожно поинтересовалась: