Доступна и беззащитна
Шрифт:
Я бы заработала больше за июль и август, но пожить с дедушкой, вдали от Кохановского и его злобного цепного пса — заманчивая перспектива. Пусть всё утрясётся, а осенью я вернусь к работе.
— Я согласна.
— Вот и чудненько!
— А когда Кириллу скажут, что я утонула? — мне вдруг стало интересно.
Василий Иванович помялся:
— Ну… Я думаю, что Степан уже сказал. Вчера или позавчера. Он мне не звонил, я сам догадался, потому что деньги пришли.
— Ах,
Договорились без меня, значит. Моё согласие — всего лишь формальность.
— И ещё, — Василий Иванович понизил голос, словно боялся, что нас могут подслушать, — этот человек, который придумал тебя «утопить», очень опасен. Он знает такие вещи, которые знать не должен.
— Что вы имеете в виду?
— Ну, например, эти деньги, которые я получил. Степан о них не упоминал. Я так понял, это добрая воля того человека, его личная инициатива. Он сделал перевод и написал: «Для Анны Павловой». Откуда он знает твоё настоящее имя? К тому же никто не говорил ему номер моего счёта.
— Надеюсь, если мы выполним его условия, он от нас отстанет, — сказала я, поднимаясь с дивана. — Пойду собирать вещи.
И куплю дедушке подарок за отступные, полученные от Молчанова.
Почему он так против наших отношений с Кириллом? Чем я опасна? Сказали бы ему, что я обычная проститутка, Кирилл переспал бы со мной, да и забыл. Ни на что большее я не гожусь. Почему Молчанов ведёт себя так, словно я бомба замедленного действия, которую нужно убрать с дороги молодого успешного миллионера срочно и любой ценой?
Как будто других проблем у них нет!
15. Кое-что об одуванчиках
Дедушка встретил меня на пыльной автобусной станции. Его белая «шестёрка» преклонного возраста была до блеска вымыта и пускала солнечные зайчики. Автобус, на котором я приехала из Питера, закрыл двери и поехал дальше на север.
Я обняла дедушку. Он был выше и крепче меня, но возраст его сгорбил и высушил. Он сжал меня в объятиях и даже чуть-чуть оторвал от земли, словно взвешивая:
— Анька, что ж ты такая худая? Денег, наверное, нет? Всё, буду посылать тебе с пенсии, никаких больше возражений!
— Нет! — воскликнула я. — У меня есть деньги! Не надо ничего посылать! А худая — потому что модно.
— Да откуда у тебя деньги? Много ли официанткой заработаешь? Целый день на ногах, зарплата копейки, а чаевых не допросишься. Народ бедный пошёл, оттого экономный.
Он всегда так говорил. Я засмеялась:
— Нормально, мне хватает! Ещё и на первоначальный взнос коплю. Закончу институт — куплю квартиру, перевезу тебя в город. Не беспокойся, ты же знаешь Василия Ивановича — он за мной присматривает.
От деда пахло дымом и копчёной рыбой. Знакомый, родной запах. Раньше от него ещё пахло табаком, но после операции на сердце ему пришлось бросить курить. Мы забрались в нагретую солнцем машину и покатили к старому дому, стоявшему на окраине посёлка, у самого озера. Дом окружали сосны, заросли сирени и корявые
Я скинула босоножки и босиком спустилась к озеру. Тёплые доски причала согрели ступни. Жужжали шмели и комары, плескалась вода, пели птицы, пахло молодой зеленью и рыбой — всё как в детстве. Время тут словно застыло.
Казалось, стоит обернуться, и я увижу, как мама моет во дворе посуду, а отец колет дрова…
В тёплый июньский день повеяло холодом.
— Коля тебя всё время спрашивал, — сообщил дед, подойдя ко мне. — Почему ты не дашь ему номер телефона? Он же хороший парень, мне с рыбой помогает, тебя любит ещё с седьмого класса…
— Так я его не люблю, — серьёзно ответила я. — Ты думаешь, что-нибудь получится, если один любит, а другой нет?
Дед пожал плечами:
— Но так-то лучше, чем когда оба без ума…
Он тоже явно о моих родителях вспомнил. О своей юной пылкой дочери, которая привела в дом мужчину, который не мог на ней жениться, потому что был женат на другой. Мало того, его жена ждала ребёнка.
Я часто думала, что испытывал отец, когда на виду у всего посёлка ушёл из своего дома и поселился у любовницы, едва закончившей школу? Как он смотрел в глаза своим родителям, тестю и тёще, жене и старшему сыну? Как на работу ходил? Как жил в атмосфере всеобщего неприкрытого осуждения и насмешек? Как с дедушкой моим общался?
О матери я думала реже. Я знала, что она была влюбчивой жизнерадостной девушкой. Возможно — легкомысленной, безрассудной и во многом эгоистичной. Но и смелой тоже. Она не боялась осуждения соседей. Она жила так, как хотела, и получала удовольствие от жизни. И заплатила за это сполна.
Дед аккуратно вёл своё немудреное хозяйство, но первые несколько дней я перестирывала вещи, разбирала запасы продуктов, мыла холодильник и газовую плиту. Вытащила во двор подушки и одеяла и оставила их прожариваться на солнце. Хорошая погода в наших краях редкость — другого удобного случая может и не представиться.
Коля пришёл вечером, когда дед уехал ставить сети. Он сел на крыльцо и закурил. Меня не звал, я только по запаху сигаретного дыма догадалась, что пришли гости. Я вышла из дома и присела рядом с Колей, натянув подол старого домашнего платья на колени. Толкнула плечом своего школьного друга:
— Привет, рада тебя видеть.
— А чего не позвонила-то? Могла бы позвонить, — недовольно отозвался Коля. — Я случайно узнал, что ты здесь.
Он всегда такой был — смурной и серьёзный. Все мужчины в посёлке были такими. Тут не город — парни не любезничали и не флиртовали с девушками. Не строили глазки, не играли в дурацкие игры. Тут всё иначе устроено, более… честно. По-взрослому. У моих бывших одноклассниц почти у всех уже были мужья и дети. Я улыбнулась: