Доступна и беззащитна
Шрифт:
Я почистила зубы левой рукой. Неудобная одноразовая щётка несколько раз сорвалась с линии зубов и поранила дёсны. Да уж, придётся разрабатывать левую руку.
В двенадцать часов дня, как раз ко времени выписки, приехал Кирилл. Он вручил мне букет ромашек и небольшую белую коробку. Почему-то вспомнились длинные холодные серьги, подаренные Юрием Георгиевичем. Я почувствовала себя неловко. Не время для подарков. Всё так глупо. Я протянула коробку обратно:
— Спасибо, но давай без прощальных подарков.
Кирилл
— Это не подарок, — сказал Кирилл. — Следователи нашли на берегу твой телефон — видимо, отлетел во время взрыва. Задняя панель разбита в хлам, я решил купить тебе такой же. А симку они вернули, — он отдал мне сим-карту.
— Задняя панель давно разбилась, — сказала я, — ещё в тот день, когда Степан меня заказал.
В тот день Василий Иванович раздобыл нам с Викой несложный заказ — три дня на яхте знаменитого режиссёра. Возможно, без секса. Просто побыть «бородами» для Степана и его очередного любовника. Как давно это было! Как много всего произошло за неполные два месяца.
— Ну что ж, теперь у тебя новый телефон, и ты можешь вычеркнуть «разбитое» время из памяти. Словно ничего не было. — сказал Кирилл. — Я так понимаю, ты всё решила?
— Да. Мы не можем быть вместе.
Кирилл сделал лицо «я не согласен, но спорить не буду» и открыл для меня дверь отделения. Я вышла на лестницу и сказала:
— Давай к Маше зайдём? Она на четвёртом этаже в гинекологии. Ты был у неё?
— Был, но она уже выписалась. Они с Пашей решили улететь в Калифорнию: там и врачи лучше, и безопасность обеспечить проще, и мать рядом. — Он подошёл к лифту и нажал на кнопку. — Маша всегда скучала по матери, а теперь, когда она ждёт ребёнка, ей и правда лучше в Америке. Я считаю, это правильное решение. — Он взглянул на часы: — Они сейчас, наверное, над Атлантикой.
Мы зашли в лифт и спустились на один этаж. Прошагали по вестибюлю до входных дверей.
— А Паша? — спросила я. — Паша тоже будет жить в Америке?
— А Паша будет жить в самолётах, ему не привыкать. Закончились наши покатушки. Ну ничего, Маша родит, преступников найдут и накажут, всё утрясётся…
Мы вышли на улицу. На меня обрушился душный питерский июль с тополиными пушинками, пылью и городским шумом. Я остро, до слёз, почувствовала, что я жива, что избежала страшной опасности, что рядом со мной мужчина, которому я нравлюсь, что где-то над Атлантикой другой мужчина, который дал мне шанс.
Хватит ли у меня духу им воспользоваться?
Кирилл открыл мне дверь джипа «Лексус» и сам сел за руль. Значит, тот чёрный «Порше», на котором меня возил Молчанов, принадлежал ему, а не Кириллу. Я ошибалась, считая Молчанова кем-то вроде высокопоставленного сотрудника. Их связывали намного более тесные узы, которые Молчанов ослабил, давая мне время
Любил ли он меня?
Возможно.
Любила ли я его? Я не знала. По неопытности я могла перепутать сексуальное притяжение с серьёзным чувством. Но ведь первое не обязательно приводит ко второму. Как говорила Вика: «Это не очень связанные вещи: похоть и любовь». Сколько девушек на этом споткнулись, включая мою мать!
Мы выехали на развязку. Если Кирилл повернёт направо — он повезёт меня к моему дому в спальном районе, если налево — в центр, к своей элитной высотке. Кирилл перестроился в правый ряд и остановился на светофоре. За нами притёрся большой чёрный джип, за рулем которого я заметила Олега Игоревича. Что ж, Кириллу и правда нужна охрана. Те меры безопасности, которые он предпринимал и которые казались мне смешными и излишними, на самом деле были необходимы.
Я посмотрела на Кирилла. Он хмуро глядел перед собой на дорогу, ожидая зелёного сигнала светофора. Волнистые пряди упали на смуглый лоб, крупные губы были поджаты. Руки уверенно лежали на руле. Это не Молчанов, который управлял автомобилем и самолётом кончиками пальцев. Кирилл предпочитал вступать в более плотный контакт — с техникой, с женщинами, со всем миром. Он не ускользал, как Молчанов, он открыто шёл вперёд.
Могу ли я его полюбить? Да, несомненно. То, что я узнала о нём с момента знакомства, полностью перевернуло мои первые впечатления. Я считала его мальчиком-мажором, шикующим на деньги отца-депутата. Я приписывала ему наглость, пресыщенность и эгоизм — но я ошибалась. Он оказался добрым, отзывчивым и верным. Он давно уже мне нравился — как человек.
Любил ли он меня?
— Кирилл, — тихо спросила я, — ты меня любишь?
Он на несколько секунд прикрыл глаза — как будто ему стало больно. Потом повернулся ко мне и спросил:
— А ты не знаешь, да? Ты совсем ничего не чувствуешь?
И тут я поняла, что всё чувствую, — и жизнь сразу же стала простой и ясной. Пазл сошёлся, мне нашлось место. Я больше не видела причин расставаться с этим мужчиной. Возможно, он предназначен именно мне — если я не попробую, то как я узнаю?
— Твоё предложение ещё в силе? — спросила я, ощущая, как щёки заливает краска. — Я тут подумала и решила, что согласна. Я хочу, чтобы ты заботился обо мне, хочу видеть тебя каждый день, хочу начать всё сначала…
— Чёрт, Аня! — выругался Кирилл, выворачивая руль налево и вклиниваясь в поток машин, едущих в центр. — А раньше ты сказать не могла?
В этой грубости сквозила непередаваемая нежность. У меня перехватило горло.
— Прости, я только сейчас поняла…