Дотянуться до звезды, или Птица счастья в руке
Шрифт:
– Я могу поклясться, что никогда не буду тебе звонить!
– Тогда, – Игорь недовольно нахмурился, – ты будешь писать мне эсэмэски. И все время меня контролировать…
– Ладно, милый, – я улыбнулась резиновыми губами, – успокойся. Все будет так, как ты захочешь.
Опять этот взгляд – чистый и наивный, ребенка, уверенного в своей правоте.
Я смотрю на лицо Грановского – оно расслаблено, но морщины уже начинают плести на нем едва заметную паутину – и никак не могу понять, как может такой взрослый человек быть таким странным и нелогичным. Я не понимаю, почему я так сильно его люблю.
– Вот это да! Какие хоромы! А зимний сад здесь есть? А бассейн? И теннисные корты тоже?
Я выполняю просьбу Игоря – показываю подруге соседа Грановского по Рублевке загородный дом и все время ловлю себя на мысли, что мне нечего ответить на вопросы девушки. Хотя мы провели здесь с Игорем уже почти неделю, я толком так и не разобралась в многочисленных комнатах и коридорах. Меня настолько увлекли заботы о Грановском, что я даже удивилась, когда вчера слева, со стороны соседнего дома, напоминающего гибрид замка и храма (вытянутая форма, массивные колонны перед фасадом, но почему-то синие купола над боковыми башенками) стала раздаваться громкая музыка. А сегодня Игорь привел эту девицу, сказал, что ее зовут Мила, и попросил провести экскурсию. Мне же казалось, что мы с любимым остались одни на целом свете и других людей просто не существует в природе…
И вот я брожу в компании стильной темноволосой девушки по особняку, открываю для себя дом (надо же, раньше я и не замечала, какой изысканный здесь интерьер. Впрочем, что я вообще замечала в последнее время, кроме моего любимого?), но сердце ноет от тревоги.
Игорь сейчас пошел к соседу. Надеюсь, тот не предложит ему наркотики? К Грановскому до сих пор приезжают врачи. Первые два дня после того припадка ему было совсем худо – его тошнило, пот лился градом. Только бы теперь он удержался, не вздумал снова употреблять эту гадость…
– Маш, что-то ты здесь ничего не знаешь, – заявила Мила, когда мы добрались до летней террасы, на которой стояла легкая красивая плетеная мебель. – Так нельзя! Если ты хочешь подольше поработать любовницей олигарха, надо научиться угадывать его любой каприз, все подавать-приносить раньше, чем об этом догадается прислуга. А ты – прямо как не от мира сего.
Невероятно – она отыскала какую-то кнопку, о существовании которой я лично даже не подозревала, нажала ее, и буквально через полминуты рядом с нами появилась симпатичная горничная. Царственным жестом заказав два мартини, Мила уселась на стул, закинула ногу на ногу и внимательно на меня посмотрела.
– Ну, рассказывай, как тебе с твоим живется. Бьет? Не обращай внимания, здесь это норма. Они все психопаты и импотенты. Им по лицу девушке надавать – в порядке вещей. Сильно тебе достается?
Я отрицательно покачала головой. Мне не очень нравилась эта девица, и поэтому делиться с ней подробностями своей жизни мне не хотелось.
– Не ври, не ври. Я же вижу, синяк тональным кремом замазан. Значит, бьет, но не сильно. Ну, это он пока сдерживается, они поначалу все руки не распускают. А теперь мой меня иногда так отделает – встать не могу. В любой работе есть свои минусы.
– Работе? Почему ты все время говоришь об отношениях –
Мила достала из небольшой сумочки пачку сигарет, щелкнула золотой зажигалкой. И, выпустив колечко дыма, заметила:
– Потому что это и есть работа. Богатые мальчики нас нанимают за внешние данные для выполнения постельно-представительских функций.
Здесь все девчонки это понимают. Мы работаем. Нам платят зарплату. Нормальные отношения нанимателя и подчиненной.
– Бред какой! Не знаю, как ты относишься к своему мужчине, а я люблю Игоря, – невольно вырвалось у меня.
– Любишь? А за что? Он же тебя бьет. Групповуху уже устраивали? Вижу, было дело. Да не бледней ты так, не ты первая, не ты последняя. Мой постоянно любит шлюх снять, в сауне попариться, а потом мы ему сосем по очереди. Это не любовь, а работа. Часто неприятная. И требующая большого напряжения. Надо ведь успеть как следует выдоить спонсора, пока он не решил найти новый кусок мяса.
– Зачем ты мне все это говоришь?!
Мила дождалась, пока появившаяся горничная снимет с подноса два бокала с белым мартини, затушила сигарету и пожала плечами:
– Я же о тебе забочусь! Я со своим работаю уже год. У Грановского за это время постоянных подруг штук семь-восемь поменялось, на шлюшек здесь принято не обращать внимания в принципе. Я просто хочу объяснить тебе, что у тебя мало времени. И посоветовать, чтобы ты бабки, которые он тебе дает, не все на шмотки спускала. Лучше откладывай – на образование или на стартовый капитал для открытия бизнеса. Вот я на институт коплю. Выучусь, дело свое открою, потом разбогатею. Меня мой бьет или долбит – а я представляю, что лет через десять и у меня будет такой замок, а в нем пацаны для секса, и я над ними точно так же буду издеваться. Вот прямо так себе и представляю: заведу большую плетку и буду мужиков по задницам хлестать. Круто?
– То есть ты в конечном итоге хочешь заработать денег для того, чтобы получить возможность издеваться?
Мила утвердительно кивнула:
– Конечно. Я страдала – пусть и мужики потом помучаются. А по-другому быстро бабок девчонке не слупить. Только через кобеля. Да ты и сама это понимаешь.
– Я люблю Грановского.
– Тогда ты бедная и глупая. Любить чудовище – это очень мучительно. А нормальных мужиков среди олигархов нет. Наверное, пока бабок насобираешь – полным дерьмом станешь. Как твой, как мой, как все они.
Девушка так это интонационно выделила, с пугающей уверенностью: НОРМАЛЬНЫХ МУЖИКОВ СРЕДИ ОЛИГАРХОВ НЕТ!
У меня было желание объяснить Миле, что Игорь – совершенно другой человек. Да, с ним бывает непросто. Мягко говоря, у него есть странности. Очень часто он делает мне больно. Но я все равно надеюсь, что со временем у нас получится притереться друг к другу. Я даже открыла рот, чтобы выпалить все это. Однако соседка уже пустилась в рассуждения:
– Если честно, то дом этот я уже сто раз видела. Думаю, Грановский меня для других целей прислал. Он хочет, чтобы мы с тобой познакомились, нашли общий язык. Ну а потом устроили бы им лесбийское шоу. Знаешь, это в принципе и неплохо. Не так противно, как групповуха. Все равно с несколькими мужиками спать паскудно. Девушка нежнее, не сделает больно.