Доу Джонс против Айенгара
Шрифт:
Я нарочно пропустила его отчество и ввернула в разговор профессиональный термин. В самом деле, не такой уж седой старик. Мужчина, так сказать, в самом соку…
Да, надо открыть апельсиновый сок, утолить жажду и переодеться в купальник. Если уж Ордынову нечего стесняться своего тела, мне и подавно. Для фитнес-тренера собственная фигура является отличным рекламным продуктом. И кто бы мог представить, что я обожаю мамины беляши и жареную картошку… правда, я теперь редко присутствую на семейных обедах. Заметно
Посмеиваясь над своими маленькими слабостями, я не спеша вытряхнула из пакета шлепанцы и начала переодеваться, как вдруг ощутила болезненный укол чуть ниже лопатки.
Мамочки, здесь летает оса! А вон и еще одна… две… целый рой!
Придерживая руками не завязанный лиф купальника, я с криком выскочила в гостиную, а потом на двор. От страха у меня руки дрожали и в горле пересохло. Я только мотала головой и открывала рот, глядя, как навстречу бежит мокрый Роман Денисович.
– Что случилось? Дина, говори! Ну… говори скорей…
– Там… там… их много…
– Мыши? Пришельцы? Зомби? Не успели покусать? Слава богу – цела!
Он будто нарочно издевался, задавая глупые вопросы, заставлял меня вертеться на месте, расматривая со всех сторон, хватал за голые плечи.
– Да отпустите уже! В доме осиное гнездо, а у меня в детстве была аллергия. Я их ужасно боюсь.
– Так цапнули тебя или нет, ты можешь сказать? – заорал Ордынов.
Под лопаткой словно огнем жгло, но это было вполне терпимо, хуже всего то, что я начала ощущать себя легкой, невесомой, предметы перед глазами потеряли четкость.
– Мне плохо, Роман… Денисович…
Последнее, что я попыталась сделать осознанно – это прикрыть руками грудь, синяя тряпочка предательски сползала, а у меня не хватало сил ее удержать.
– Варя-я! – кричали над ухом. – Сбегай за аптечкой в домик!
И ласковое обращение ко мне:
– Диночка, открой глазки! Ты чего меня пугаешь, а? Кто знал, что эти твари мелкие там живут… Ничего, Дин! Они нам выплатят компенсацию, я с них по полной программе… Дина-а, только открой глазки. Больно? Где больно, скажи?
Он зачем-то подул мне в лицо и коснулся щеки. Это у него губы мокрые или пальцы? Пришлось с трудом разлепить ресницы. Теперь убедилась, у меня сами собой слезы текут. Больше от стыда, чем от боли.
– Птичка, не плачь, – грубовато утешал Ордынов. – Варя, давай быстрее, вытряхивай лекарства на доски… Ищи какой-нибудь «Супрастин». Ну, что стоишь? Подай воду.
– Она же не умрет? – жалобно шепчет Варя, шмыгая носом. – Почему она совсем белая, па-ап, мне страшно…
– Ты еще будешь ныть! – рычит он. – У нее обморок. Беги в будку спасателей, скажи, у нас девушку покусали осы… Стой, ты не знаешь, что надо делать в таких случаях? Может, яд отсасывать, как после змеи?
– Я не зна-аю…
– Вас (ругательство) чему в школе учат
– Да ладно, чё такого я не слышала… Нам говорили про первую помощь, я в телефоне сидела, потому что ску-учно!
– Скройся уже. Ученица!
– Надо поправить ей купальник… И нечего пялиться!
– Дай сюда платок! Сама футболку надень и за врачом быстро!
Кажется, меня спасло воображение. Представив, как Ордынов будет высасывать яд у меня под лопаткой, я захотела немедленно встать и закутаться в одеяло. И так достаточно позора для одного дня.
Вдох-выдох… завихрения черных полос перед глазами сменилось на колыханье сосновой ветки и маленькое облачко в небе. И еще суровое мужское лицо, морщинки на переносице.
Ордынов внимательно смотрит сверху, придерживая мою голову руками. На лбу моем тяжелое мокрое полотенце. А где я лежу? Ноги на песке, а плечи на коленях Ордынова. Его голая безволосая грудь находится в нескольких сантиметрах от моего носа. Он нее исходит свежий, прохладный запах озерной воды. Или это одеколон… гель для душа… неважно, мне нравится. И нравится, что нет волос. Даже смешно, в мыслях такой кавардак.
– Ну, наконец! – радостно восклицает Ордынов. – Еще минута, я бы тебя потащил в машину и увез в город. Лучше?
– Да… спасибо. Извините, что так получилось.
– Это я виноват, надо было самому осмотреть домик. А если бы Варька стала там переодеваться? Короче, завтра ты идешь на больничный, отдохнешь недельку, я оплачу.
– Почему вы все меряете деньгами? – комкая на груди Варино парео, я попыталась подняться и сморщилась от боли. – Ой!
– Потому, что деньги правят миром, детка… Все-таки спина? Покажи! – приказал Ордынов.
И уже тише добавил:
– Дина, можно я немного сдвину купальник? Только не плачь, пожалуйста, я не смотрю… то есть смотрю, конечно, но не туда… Я могу и завязать эти ленточки. Ты не против?
– Да чего уж, позориться так по полной программе, – всхлипнула я. – Ой-ой, щиплет!
– Это пероксид, надо же обработать рану, хм… жала вроде не видно… Стоп, а какой тут позор? Может, мне теперь, как честному гусару жениться придется.
– Рискуете, Роман Денисович! Вас можно на слове поймать, – обиженно парировала я.
«Нашел чем шутить!»
– А ты бы согласилась? – вдруг быстро спросил он.
Пора закончить этот странный разговор. Вынужденно опираясь на руку Ордынова, я поковыляла к дому.
– Понимаю, что вы хотите меня поддержать. Спасибо, давайте не будет обсуждать разные глупости.
– По-моему, как раз вопрос серьезный. Ты же не против такого жениха, как я? Чисто теоретически?
«Что за блажь на него нашла! Перегрелся на солнце?»
– Простите, Роман Денисович, при всем уважении вынуждена вам отказать.