Доверенное лицо
Шрифт:
— Ну хватит, — сказал полицейский. — В этой стране вы уже больше ничего не сделаете. Пожалуй, пора идти.
— У вас нет достаточных оснований, чтобы арестовать меня.
— По данному обвинению — пока нет, вы правы. Но этот джентльмен сообщил нам, что у вас фальшивый паспорт.
Д. проговорил медленно, отчеканивая каждое слово:
— Хорошо, я готов идти с вами.
— Машина ждет на улице.
Д. встал:
— Наручники будете надевать?
Полицейский, несколько смягчившись, сказал:
— Обойдемся без этого.
—
— Боюсь, сэр, что вам потребуется пройти в участок. Видите ли, здесь мы прав не имеем, юридически это территория вашей страны. В случае каких-либо запросов из разных там политических инстанций нам понадобится ваше заявление, что вы сами вызвали нас. Полагаю, что могут появиться новые обвинения. Питерс, — обратился он к помощнику, — посмотрите, машина вернулась? Ждать ее в таком тумане — удовольствие маленькое.
Итак, это конец — теперь уже не только для Эльзы, но и для тысяч людей там, дома. Конец, потому что угля не будет. Смерть этой несчастной девочки была первой и, может быть, самой страшной, — она сражалась в одиночку. Другие дети будут умирать все вместе в бомбоубежищах. Переполнявшая его ярость искала выхода… Его загнали в угол. Он проводил глазами Питерса. Потом сказал детективу:
— Вот то место, где я родился — деревушка под горой.
Полицейский отвернулся и посмотрел на картину.
— Очень живописно.
И тут Д. ударил секретаря кулаком прямо в кадык, как раз туда, где кончался высокий белый воротничок. Секретарь упал, взвизгнув от боли, и полез в карман за револьвером. Теперь Д. знал, где взять оружие. Прежде чем детектив успел пошевельнуться, револьвер был в руке у Д. Он быстро сказал:
— Вы ошибаетесь, если думаете, что я не умею стрелять. Я на действительной службе.
— Ну, ну, — детектив поднял руку с таким спокойствием, будто регулировал уличное движение. — Не сходите с ума. За то, в чем вы обвиняетесь, больше трех месяцев не дадут.
Д. сказал секретарю:
— Станьте у стены. С того момента, как я приехал сюда, за мной охотится целая шайка предателей. Теперь стрелять буду я.
— Уберите револьвер, — детектив говорил спокойно, увещевая его. — У вас разыгрались нервы. В участке мы проверим ваши показания.
Д. стал пятиться к двери.
— Питерс! — громко позвал детектив.
Рука Д. лежала на ручке двери. Он нажал на нее, но почувствовал сопротивление. Кто-то пытался войти. Он отпустил ручку и прижался к стене, целясь в детектива. Дверь распахнулась, закрыв Д., а голос Питерса спросил:
— Что случилось, сержант?
— Осторожнее!
Но Питерс уже вошел в комнату. Д. навел на него пистолет:
— Станьте к стене вместе с ними.
Пожилой детектив начал сердиться:
— Вы ведете себя глупо. Если вы и выберетесь отсюда, через несколько часов вас все равно найдут. Бросьте револьвер, и мы забудем об этом происшествии.
— Револьвер мне нужен.
Дверь
— Я буду стрелять в первого, кто попытается выйти!
Он оказался в холле, среди старинных портретов и мраморных колонн.
— Что вы делаете? — вскрикнула Роз.
Д. быстро обернулся, держа палец на спуске. Около девушки стоял Форбс.
Д. сказал:
— Разговаривать некогда. Девочку убили. Кто-то должен ответить за это.
Форбс возмутился:
— Бросьте револьвер, дурень вы эдакий. Вы в Лондоне.
Д. не обратил на него никакого внимания. Он смотрел на девушку.
— Я на самом деле Д.
Он чувствовал, что обязан это подтвердить, в основном, ради Роз. Вряд ли он еще когда-нибудь увидит ее, но пусть она не думает, что весь мир ее обманывает. Он продолжал:
— Должен же быть какой-нибудь способ доказать…
Она с ужасом смотрела на револьвер. Вероятно, она ничего не слышала.
— Когда-то я подарил библиотеке Британского музея свою книгу с дарственной надписью. — Ручка двери начала поворачиваться. Д. выкрикнул: — Отпустите ручку или я выстрелю!
Какой-то человек в черном костюме с портфелем в руке быстро спускался по широкой мраморной лестнице. Увидев револьвер, он остановился, как вкопанный, и воскликнул:
— Ну и ну!
Все, кто был в холле, застыли в напряженном ожидании — что произойдет дальше? Д. колебался — ему казалось, что Роз сейчас что-нибудь скажет, что-то очень нужное ему, вроде «желаю удачи» или «будьте осторожней». Но она молча глядела на револьвер. Зато заговорил Форбс.
— Вы же знаете, что на улице, у подъезда стоит полицейская машина, — в замешательстве сказал он.
Человек на лестнице снова недоумевающе пробормотал:
— Ну и ну!
Где-то зазвонил телефон и тут же смолк. Форбс сказал:
— Не забудьте, что у них там телефон.
Об этом он забыл. Он бросился к выходу, открыл стеклянную дверь, сунул револьвер в карман и быстро вышел. У тротуара стоял полицейский автомобиль. Если Форбс уже позвал их, у него есть запас ярдов в десять, не больше. Он быстро зашагал прочь — водитель машины подозрительно посмотрел на него — Д. забыл надеть шляпу. В тумане видно было ярдов на двадцать. Он не рискнул побежать. Может быть, Форбс не сказал полицейским, что он ушел. Д. оглянулся — автомобиль был уже едва различим, светились лишь красные стоп-сигналы. Он побежал на носках, бесшумно. Сзади вдруг послышались голоса, взревел мотор. Они преследовали его. И тут он увидел, что путь отрезан. Он не заметил, что площадь, на которой стояло посольство, была тупиковой, к ней вела лишь одна улица. Он повернул не в ту сторону, и теперь ему нужно было бежать кругом. У него не было на это времени. Он слышал, как тронулась машина. Они не стали терять время на разворот, а рванули прямо через площадь.