Довериться Судьбе
Шрифт:
— Это такая женщина в белом халате, которая должна была за мной ухаживать.
— Так я тебя выхаживала, — пробормотала она. — Все пять дней подле была. Спину твою как могла травками промывала, только глазки не трогала. Ждала, пока очнёшься.
Маленький червячок сомнения начал подтачивать мою замечательную теорию о случившемся. Что-то тут не сходится.
А если немного подыграть и прикрыться амнезией?
— Бабуль, а я ничего не помню. И имя своё забыла.
— Ох, ты ж горюшко моё! — по второму кругу запричитала старушка. —
Мать моя женщина… Хроня… Коровина…
— Коровина значит… — ошарашено повторила за бабулей.
Не-е-е, она точно больная на голову, разве можно кого-нибудь так назвать?
— Неужели не вспомнила? — удивилась она. — В коровнике тебя нашли совсем махонькой, прямо рядом с нашей Пятуней. Кто ты и откуда не ведаю. Да и не разговаривала ты тогда. Помнишь, девонька?
Сердце оборвалось от нехорошего предчувствия.
— Нет, бабуль, не помню, — прошептала убито, пытаясь унять сумасшедший пульс и звон в ушах.
Она говорила так уверенно, что все мои сомнения взыграли с новой силой — случилось что-то ужасное и очень-очень страшное.
Где же я?! Кто же я?!
Почему называют другим именем? Откуда взялся хозяин, словно я крестьянка крепостная? Как посмели меня избивать?
Я ещё не сошла с ума и помню, что зовут меня Самойлова Яна, а не Хроня Коровина, что мне двадцать восемь лет и на дитятку точно не тяну. И хозяина у меня нет, даже в переносном смысле, потому что уволилась вчера с работы.
А ещё я стройная, яркая и симпатичная брюнетка и назвать меня коровой и окороком копчёным мог бы только идиот или завистница. И нет у меня знакомых бабушек, у которых могла бы сейчас находиться. Да и на больницу это не тянет, потому что как бы наших врачей не ругали, но пинать пациентов по рёбрам они точно бы не стали.
Вот и выходит — это не больница и не сон, потому что до сих пор чувствую, как голова ноет и тело ломит, будто по нему стадо бегемотов прошлось. И всё по спине. Сначала в одну сторону, а затем обратно. И не единожды.
Так, где же я и кто?
— Давай-ка дитятко, отварчику попей. Да примочки на глазки пора накладывать.
И я противиться не стала. Пациент она психиатрического отделения или нет, но мне надо было время, чтобы прийти в себя. О том, что и я возможно не в своём уме думать не хотелось.
Следующие полчаса старушка надо мной охала и ахала, а я отважно глотала горький отвар и терпела горячие и холодные примочки, потому что и правда становилось легче.
А ещё мне до жути хотелось посмотреться в зеркало, чтобы убедиться в реальности происходящего. У меня отняли самое главное в моей жизни — имя, но отнять моё тело не может никто!
Через пару часов я уже худо-бедно моргала глазами и с замиранием сердца огляделась вокруг.
Маленькая комнатка была вся завешана пучками трав, а через небольшое оконце, закрытое ставнями, проникали редкие лучи солнца, давая немного света. Стол, печка, широкая
— Спасибо, бабуль, тебе огромное. За заботу твою. — Срывающимся голосом проговорила я. Пусть я не понимала, что творится вокруг, но отблагодарила бабушку от всего сердца. Если бы не её забота, смогла бы я выжить? — Бабуль, мне бы очень хотелось в зеркало посмотреться. Желательно в большое.
— Да где я тебе такое возьму? — всплеснула она руками. — Чай не в хозяйском доме живу.
— Ну, хоть ма-а-аленькое, — жалостливо протянула я.
— Вот неугомонная! Что ты там не видела?
— Пожа-а-алуйста, — пришлось умоляюще складывать бровки домиком.
Я всем нутром чувствовала, что моя привычная и уютная жизнь сейчас на бешеной скорости летела в тартарары. И чувствовала жизненную необходимость посмотреться в зеркало и от того, что там увижу, будет завесить моё дальнейшее будущее.
— Ох, дитятко, дитятко.
Старушка, тихо бурча себе под нос, полезла в сундук, который стоял возле печки. Через пару минут я осторожно взяла в руки протянутое маленькое овальное зеркальце и медленно, с опаской приблизила к своему лицу, уже заранее догадываясь, что там увижу. Вернее, что там НЕ увижу…
О, май гад! О! Май! Гад!
— Спасибо…
Трясущимися руками вернула зеркальце и закрыла глаза. Надо было успокоиться и подумать.
Не зря тот гад назвал меня окороком и коровой. Даже то, что меня хорошенько покусали пчёлы, не скрывало тот факт, что моё лицо… как бы сказать поласковей? — похоже на оладушек. Такой хороший, сдобный оладушек. А руки на булочки. Такие хорошие и сдобные булочки. А тело…
Не понимаю! Как такое возможно? Где мои серые глаза, чёрные волосы и смуглая кожа? Где моя квартира, моя подруга и моя жизнь, которую я помню?
Что произошло?!
Уже понятно — это не сон, это реальность, только не моя, а чья-то другая. Как я смогла стать Хроней Коровиной? Как?
Переселение души? Да я вас умоляю, это не возможно!
Даже если хоть на миг представить, что это правда, где тогда бывшая хозяйка? Хроня Коровина, где она? И с какого перепугу мою душу потянуло сменить тело? Чем ему не нравилось родное?
Я подавилась резким вздохом и с трудом сглотнула. Если моя душа покинула тело и внедрилось в новое, значит… значит прошлое… умерло?
Я умерла? Но как?! Как надо было напиться, чтобы помереть?!
Грудь как будто сдавило холодным железным обручем. А Катюха? И она тоже?! Мы обе умерли?!
Я словно впала в некую прострацию. Вроде и всё это не возможно, но получается, возможно? И теперь мне не светит вернуться домой?
Боже, я хочу проснуться!
Кое-как успокоившись, постаралась обдумать: что же теперь делать и как дальше жить?