Доверься мне

Кастен Мона

– Что ж, в любом случае со Стейси мы больше не увидимся. – Папа тут же отрезал кусок от своего стейка. – Приятного аппетита.

Пока я медленно жевала мясо, взгляд скользнул к окну. Небо затянулось тучами, собирался дождь, и тем не менее открывающийся вид на долину оказывал на меня успокаивающее действие.

– Не волнуйся, пап, – снова заговорила я, когда проглотила. – Мы еще отыщем твою Ту-Самую. Где-то же она должна найтись. А если Стейси не понравился твой комбинезон, то она тупая овца.

Это

вызвало у него улыбку. Какое-то время мы просто молча ели.

– Раз уж мы начали тему… Натаниэль и Ребекка переезжают в особняк Мэйнарда.

Я замерла, не донеся вилку до рта:

– Что?

Папа промокнул губы салфеткой, затем сложил ее и засунул под край тарелки. Все происходило словно в замедленном темпе.

– Он еще раз осмотрел его вместе с оценщиком, немного поторговался, а потом заключил сделку. Это хорошая недвижимость. Я уже давно задавался вопросом, когда ее кто-нибудь купит.

Очень медленно моя вилка легла обратно на тарелку. Сердце стучало где-то в районе горла. Мне стало холодно, а на внутренней стороне ладоней выступил пот. Грудь сдавило, и я постаралась дышать глубоко. Затем опять отвернулась к окну в надежде, что природа прогонит лютый холод из моей души, однако в этот раз ее силы не хватало. С таким она тягаться не могла. И ничто никогда не сможет.

– Я хотел, чтобы ты узнала от меня, Доуни, а не когда в следующий раз вернешься домой и об этом все будут болтать.

У меня получилось лишь качнуть головой:

– О’кей. Спасибо.

Папа потянулся через стол и взял меня за руку:

– Ты вправе злиться, Воробушек. Или грустить. Это абсолютно нормально.

Закрыв глаза, я кивнула. Потребовалось собрать все силы, чтобы не схватить тарелку и не швырнуть ее в окно. Мне нужно было срочно что-нибудь сломать. Выпустить гнев наружу, иначе я просто лопну. Взорвусь и разнесу все вокруг себя.

Нейту действительно хватило наглости купить особняк Мэйнарда.

Дом, о котором мы всегда мечтали, когда были подростками. Дом, в сад которого мы пробирались, чтобы с веранды заглянуть в гостиную. Дом с белым фасадом и темно-зеленой черепичной крышей, красивыми ставнями и высокими украшенными лепниной потолками. Наша общая мечта о будущем, которого у нас никогда не будет.

Я стискивала стакан с чаем, пока костяшки пальцев не побелели. Потом вновь посмотрела на отца с фальшивой, но, надеюсь, очень убедительной улыбкой на губах.

– Все в порядке, пап. Я рада за Нейта. Правда, – произнесла я мягким тоном.

У меня так и не хватило духу рассказать папе об истинной причине нашего разрыва. Мой отец умел быть необыкновенно упрямым и мало с кем дружил. Семья Даффи уже больше десяти лет принадлежала к узкому кругу его друзей. Только поэтому я наврала ему, что мы с Нейтом

расстались по-хорошему, хотя все случилось ровно наоборот. Кроме того, я не хотела, чтобы папа за меня беспокоился. У него достаточно забот, и я собиралась быть для него не обузой, а сильной женщиной, которую он из меня воспитывал.

Мне стоило очень больших сил целыми днями притворяться, что все хорошо, и отпускать свою боль лишь по ночам. Но я справилась. Единственное, о чем знал папа, – это что наше расставание было тяжелым, собственно, как и почти любое расставание. Однако он поверил, когда я сказала ему, что мы просто чересчур молоды для таких серьезных отношений. Что из нашей совместной жизни ничего не вышло. Что мы попробовали, но не получилось, и мы решили закончить это, пока не стало поздно и один из нас не получил неизлечимую рану. Как они с мамой.

Чушь собачья.

Остаток вечера я прожила в режиме «зомби». Почти не следила за тем, что рассказывал мне папа, и отвечала на его вопросы хоть и максимально бодро, но немногословно. Я приклеила на лицо широкую улыбку, когда мы прощались, и крепко-крепко его обняла. Даже его родной запах опилок и дерева не смог меня утешить.

Путь домой я прошла как оглушенная и ползла как черепаха. А когда начался дождь, на миг застыла и подняла лицо к небу. Мелкие холодные брызги, как иголки, падали на мою кожу, и я позволила им успокаивать меня.

Чтобы дойти до общежития, потребовался час. С размазанной косметикой я не только чувствовала себя как зомби, но и выглядела, наверное, так же. Девушки, встречавшиеся на пути, провожали меня взглядами, однако это проплывало мимо меня, будто в тумане. Я целенаправленно шла в свою комнату, ничего не замечала, никого не слышала.

Каким-то образом мне удалось добраться до своей кровати и упасть лицом в подушку. Сойер о чем-то спросила, однако я не желала ни слушать, ни объяснять причины своего кошмарного состояния. Поэтому натянула на голову одеяло и отвернулась к стене.

До меня постепенно доходили папины слова. И чем глубже я их в себя впускала, тем больше вреда они причиняли. Голова словно потяжелела, наполнившись горем, которое уничтожило меня после разрыва с Нейтом.

Нейт купил наш дом. Для девушки, с которой изменял мне на протяжении нескольких месяцев.

К этому времени мне уже должно было стать все равно, но не стало. Не после совместных шести лет. Не после того, как мне нанесли такую рану. Обнаружить в нашей спальне Нейта, а под ним Ребекку – это самое худшее, что я когда-либо переживала. Боль разодрала меня на части и отняла способность чувствовать хоть каплю доверия. Та боль… Я даже не могла ее описать. Так это было мучительно.