Доверься мне
Шрифт:
Нет. Нет, Оливия, черт возьми. Последнее место, где я хочу оказаться, это на вершине списка глупых поступков.
— Уверена, он быстро забудет меня, если уже не забыл, — неуверенно отвечаю я наконец Каре.
Тело с грохотом ударяется о стекло передо мной, и сердце уходит в пятки, когда я вскрикиваю. Я ударяю Кару по бедру, впиваясь в него ногтями, пульс бешенно стучит в ушах.
— Господи, — бормочу я, прикрывая рукой свое колотящееся сердце.
Кара фыркает от смеха.
— Ага. Быстро забудет. Конечно, — она поддразнивает
Я знаю, кто это. Я чувствую его присутствие. Мой живот скручивается, а пульс отдает в бедра. Почему? Понятия не имею, но знаю, что этот парень — ходячий секс на коньяках, и теперь злюсь, потому что мне придется пойти домой и получить еще один неполноценный оргазм, пока я буду думать об этом раздражающем сексуальном мужчине, пытающегося привлечь мое внимание.
Рот Кары расплывается от удовольствия.
— Ты не посмотришь, да?
Я хмурюсь и качаю головой.
— Нет. Нельзя.
— Оливия! — кричит Картер Беккет. Это лишнее. Ради Бога, я прямо перед ним.
Опять это чертово постукивание. Чем дольше я его игнорирую, тем громче он стучит. Это не прекращается и раздражает, и все вокруг меня гудят от волнения, пытаясь понять, почему он привлекает мое внимание и, почему, черт возьми, я его игнорирую.
Им не понять. Сильнее всего меня отталкивает то, как он беспечно коллекционирует женщин, но на этом все. Я боюсь, что он может очаровать меня. Если кто-то и может это сделать, то только он.
— Лив, Лив, Лив, Лив, Лив, Лив, — повторяет Картер, стуча на каждое произношение моего имени.
— Что? — агрессивным шепотом отвечаю я, наконец-то поворачиваясь в его сторону, вскидывая руки вверх.
Его улыбка широкая, красивая, сексуальная, вызывающая. Облокотившись на бортик, он смотрит на меня через свою клюшку, крюк которой упирается в стекло.
— Привет.
Боже правый, я не могу. Что происходит?
Картер наблюдает за тем, как мои щеки краснеют только из-за него одного. Я могу сколько угодно притворяться отстраненной, но он не дурак. Он знает, что мне нравится то, что я вижу, а вижу я его, сексуального верзилу в своем снаряжении, улыбающегося, как глупый идиот, как развлечение и самовлюбленность сверкает в этих поразительные изумрудные глазах.
Картер знает, что он делает со мной, это меня и сведет в могилу.
Он наклоняется ближе, и я ненавижу себя за то, что делаю шаг вперед, как будто хочу быть рядом с ним, как будто у нас есть общий секрет.
Уголок рта Картера приподнимается, демонстрируя ухмылку, обычно лишающую девушек трусиков, когда он подбородком опирается на руку в перчатке.
— Я собираюсь забить для тебя гол, — в его низком тембре звучит уверенность, высокомерие, от которых у меня в животе все сжимается от предвкушения. Подмигнув и двигая бедрами, он отъезжает назад, опускается на колени, раздвигая ноги и надувая большой розовый пузырь жевательной резинки, не сводя с меня глаз.
— Ты выглядишь так, будто сомневаешься, — бормочет
Мне удается оторвать взгляд от Картера. Это сродни подвигу, потому что он продолжает смотреть на меня, а я молча раздеваю его глазами, гадая, насколько велика палка в его штанах. Готова поспорить, она огромная, как и он сам.
— А?
— Я сказала, что ты выглядишь так, будто думаешь о том, чтобы согласиться на его предложение о сексе.
Любой намек на желание отдает кислинкой во рту, и я морщу нос, скрещивая руки.
— Я не вызов, и я не хочу стать следующей девушкой в новостях, которая оказалась в грязных отношениях с капитаном Сифилисом.
Половина попкорна Кары падает на пол, когда она сильно смеется.
— Знаешь, на самом деле он тот еще задрот и очень милый, когда не пытается залезть к тебе в штаны.
— Ну да, наверное, я не знаю, — я опускаюсь обратно на свое место и кладу ноги на стекло так, чтобы они скрыли лицо Картера. Он выглядывает слева из-за них, все еще улыбаясь как осел. — И что случилось со всеми твоими предупреждениями? Большую часть своего дня рождения ты провела, убеждая меня, что он — плохая идея, и говорила мне, чтобы я не велась на него. Ты говоришь неоднозначные вещи, и это сбивает с толку.
— О, он — это определенно плохая идея. Я безумно его люблю, но, если бы была одинокой женщиной, я бы, наверное, хотела оторвать ему член и запихнуть его в глотку, — она показывает на свою промежность, а затем делает вид, что засовывает воображаемый член себе в рот.
Она слегка улыбается.
— Но потом он делает что-то подобное, — она бросает кусочек попкорна через стекло, и Картер ловит его языком, без единого следа розового шарика жвачки, прежде чем он пропевает «спасибо», а затем резко сталкивается с Эмметом в медвежьем объятии. Они вместе падают на лед, а когда, наконец, встают на ноги, Картер бьет его клюшкой по попе. — Клянусь, иногда мне кажется, что у меня есть дети.
Я неконтролируемо хихикаю, и радуюсь тому, что разговор к началу игры уже позади. Находиться здесь несложно, потому что Кара сидит рядом и кричит при каждом действии. Она ничего не знала о хоккее до встречи с Эмметом. Теперь же, я уверена, она станет одной из тех сумасшедших хоккейных мамаш, которые орут на судей, пока неизбежно не получат красную карточку.
— Да ладно, судья! — она стучит кулаком по стеклу. — Разве у тебя нет жены, чтобы пойти домой и трахнуть ее? Хватит трахать моих парней!
Картер перепрыгивает через борт, улыбаясь мне, прежде чем повернуться и сесть на скамейку.
Две минуты спустя он становится в линию для штрафной шайбы, наклоняется, клюшка у коленей, поднимая идеальный хоккейный зад в воздух. И улыбается мне.
Он проезжает на коньках мимо скамейки. И улыбается мне.
Набирает воду в рот. И улыбается мне.
Все, на чем я могу сосредоточиться, это его огромное, широкое тело, плавно перемещающееся по льду. На его быстрых маневрах ногами, когда он несется по льду, с шайбой на его клюшке. Он постоянно кричит, привлекает внимание, управляет своей командой, шутит с игроками с обеих сторон.