Доверься мне
Шрифт:
— Эй! Привет! Оливия! — кричит он. Интересно, понимает ли он это. — Х-хорошо, — бормочет он. — Ты хорошо выглядишь! — все еще кричит. Он захлопывает дверцу холодильника и опускает локоть на столешницу, почти промахнувшись мимо подбородка, когда пытается подпереть его ладонью.
Я смотрю на свой наряд. Я все еще в кроссовках, леггинсах Lululemon, которые Кара подарила мне на Рождество (кто, черт возьми, может позволить себе потратить сто с лишним долларов на леггинсы), и в толстовке с названием хоккейной команды моей
Мои волосы собраны в беспорядочный хвост, заправлены под кепкой, и выгляжу я так, будто весь день вела уроки физкультуры, что я и делала. Картер выглядит так, будто пролежал весь день на диване, и все равно будто сошел с обложки GQ. Его серые тренировочные штаны низко висят на бедрах, подчеркивая, как я знаю, слишком впечатляющую комплектацию, а его футболка обнимает каждый мускул его безупречно рельефного торса.
Я едва сдерживаюсь, чтобы не начать обмахивать свое разгоряченное лицо веером.
— Ой! — в комнату вбегает Кара. — Картер! Совсем забыла, что ты здесь! — улыбается она подозрительно коварной улыбкой.
— Ага, — размышляет Эммет. — Забыла, — он очень точно расставляет воздушные кавычки. — Мы заказываем пиццу. Вы будете?
— Не могу остаться, детка, — говорит ему Кара, и это хорошо, потому что я не в состоянии говорить что-либо. — Отправь немного к Лив. Мы поедим там.
Мы с Картером продолжаем пялиться друг на друга. Я не могу отвести взгляд, да и не очень хочу.
Пока Кара не берет меня за руку и не начинает тащить меня через комнату.
Я неловко улыбаюсь, и машу Картеру рукой.
— Пока, — шепчу я.
Все его лицо расплывается в улыбке.
— Подожди! — обе руки поднимаются вверх, а его тело делает странное вращательное движение, как будто он понятия не имеет, что ищет. Затем он бежит в гостиную и возвращается через мгновение, тормозя носками, с двумя упаковками печенья в руках. Дрожащей рукой он протягивает их мне. — «Орео».
Боже, какой же он милый.
Я всячески пытаюсь игнорить то, что переходит от кончиков его пальцев к моим, когда мы соприкасаемся, но это невозможно. Этот человек — провод под напряжением, и все мое тело пылает от желания, когда он рядом.
Он выбегает вперед нас на улицу в своих носках, которые теперь наверняка промокли от снега, и открывает для меня пассажирскую дверь. Когда мы выезжаем с подъездной дорожки, он наблюдает за нами с крыльца, его нелепая широкая улыбка не сходит с лица.
— Мужчина влюблен, — бормочет Кара, и когда мы поднимаемся по ступенькам моего дома двадцать минут спустя, я все еще думаю об этих словах, размышляя, может ли это стать когда-нибудь нашим будущим.
Мы не пробыли в моем доме и двух минут, как входная дверь распахнулась, и внутрь влетела долговязая брюнетка, с размаху швырнув сумку с вещами для ночевки в стену.
— Детка, я здесь! —
— Джазовые руки12? Серьезно?
Ее хихиканье заполняет мой маленький дом, и она подбегает ко мне, ныряет в мои объятия и прижимает меня к стене. Слава Богу, это ненадолго, потому что, когда она замечает Кару, я ей уже не нужна.
Мой брат, наконец, входит и переводит взгляд с них на меня.
— Аланна и Кара? Вы, блять, прикалываетесь? — он закатывает глаза, когда его дочь подбегает к нему, протягивая руку за долларом, который она получит за его ругательства. — Ты уверена, что не хочешь остаться у нас? — спрашивает Джереми. — Там будет намного тише.
— Тише и скучнее, — Аланна закатывает глаза. — Мама и папа сказали, что сегодня лягут спать после того, как Джемми ляжет спать, так как меня не будет дома, ведь, знаете, я ложусь спать гораздо позже него, — Джемми — это ее младший брат Джереми. Да, мой брат назвал своего сына в честь себя. Я называю своего племянника Джемом, а брата чаще всего засранцем.
Кара смеется.
— Поспать, а, Джер? — она бросает многозначительный взгляд на Аланну. — Вы уверены, что не пытаетесь сделать третьего?
— Нет, блять, — еще один вздох, еще один доллар для его дочери. — Я забыл, как тяжело с младенцами. С меня хватит.
— Тебе нужно сделать вазектомию.
Он хлопает рукой по своей промежности.
— Не угрожай моим мальчикам.
Незнакомый мне молодой человек появляется у двери с одной из этих ярко-красных сумок с терморегуляцией. Он вытаскивает две коробки с пиццей.
— Э, Олли… Олли-Уолли?
— О… Боже, — я прячу лицо за руками, прежде чем взять пиццу. — Большое спасибо. Сколько с меня?
Он мотает головой и спускается по ступенькам, махая через плечо.
— За нее заплатили при заказе!
— О-о-о-о, пицца, — Джереми тянется к крышке верхней коробки, но Кара бьет его по рукам, забирает пиццу и идет на кухню, Аланна следует за ней по пятам. Он хмурится, делая еще один шаг, и вздрагивает. — Здесь холодно, Ол. Опять отопление не работает?
— Похоже на то, — бормочу я, двигаясь к регулятору температуры. Пятьдесят пять. Я нажимаю на кнопки, ожидая звука, который покажет, что отопление ожило, но его нет, поэтому я нажимаю на них еще раз, затем дважды ударяю лбом о маленькую коробочку на случай, если это что-нибудь изменит. Когда все вышеперечисленное не срабатывает, мои уши начинают гореть под кепкой, которая все еще на мне, пока я избегаю взгляда брата. Эта штука не работает восемьдесят процентов времени. Он чинил ее по крайней мере три раза, и четыре раза я вызывала мастера. Это всегда решает проблему лишь на время. — Мне жаль.