Доверься врагу
Шрифт:
– Слушаю… Кого надо? – Голос у Тамилы был низкий и приглушенный, немного севший, и акцент, кажется, стал более заметен. Плохое знание русского языка создавало иллюзию грубости, но Семиверстов хорошо знал, что это не грубость.
– Здравствуй, Тамила…
– Здравствуйте.
– Голос ты, конечно, не узнала, но тебя должны были предупредить о моем звонке. Это Сергей Палыч Семиверстов, если помнишь такого.
– Я помню, Сергей Палыч, и меня предупредили, что вы позвоните…
– Вот и хорошо. Как у тебя здоровье?
– Спасибо. Аллах дает силы, чтобы справляться с невзгодами.
– Я рад за тебя… Сын как? Уже взрослый?
– Колледж заканчивает…
– И главный вопрос – как Актемар Баштарович?
– А вы не знаете?
– Раньше мы разговаривали
– А ты, Сергей Палыч, не знаешь?
– Слухами земля полнится. Кое-что слышал, потому и звоню. Не нужна ли помощь?
– Нам с сыном помощь не нужна. Сами справляемся со всем.
– А Актемару Баштаровичу?
Тамила выдержала такую большую паузу, что она, кажется, начала артистично звучать.
– Ему помощь нужна… – Теперь Тамила говорила тихо, с каким-то чувственным придыхом, что вызывало доверие к ее словам. – Только как ему теперь поможешь?
– Думаю, я смог бы… Хотя бы попробовал договориться. У меня есть ответственные люди, которые в состоянии помочь. Для этого мне необходимо с ним встретиться.
– Сергей Палыч, я сама хотела бы с ним встретиться… – Вздох Тамилы показал и горечь, и отчаяние, но и надежду. Должно быть, она хорошо продумала свои фразы и даже, возможно, отрепетировала их, добиваясь наибольшей эмоциональности.
– Что, никак не объявляется?
– Пока никак…
– Ну, воевать – это дело мужское, а женское дело ждать…
– Я и жду…
– Я тоже буду ждать. Если что, мой номер в трубке зарегистрировался. Пусть звонит.
– Я обязательно скажу. Спасибо вам…
– Разговариваем строго на «ты», Тамила.
– Тебе спасибо, Сергей Палыч…
Ньюфистофеля пора бы было и покормить, но ему, как всем крупным собакам с хорошим аппетитом, после еды противопоказано активное движение, чтобы не заработать себе заворот кишок, и потому на позднюю прогулку пришлось пойти с пустым желудком. Причем хозяин в знак солидарности с собакой тоже от ужина отказался. Впрочем, Сергей Палыч далеко не всегда позволял себе ужин, потому что имел склонность к полноте. Раньше служба поправиться не давала, а спокойная гражданская жизнь брала свое, и приходилось себя или ограничивать, или заставлять выполнять физические упражнения. А чаще – совмещать одно с другим.
Над деревенскими дворами и огородами летала в сумраке вечера сова-неясыть. И лишь изредка подавала визгливый голос. Там, во дворе, когда сова пролетает над головой, успеваешь ее только едва-едва заметить. Со стороны же поля, пока совсем не стемнело, сову видно хорошо. Наверное, мыши жили и в тех заброшенных огородах, где никто давно ничего не сажал.
Ньюфистофель задирать умную голову не любил и потому сову не видел, как днем не видел ястребов над полем. Но сам Семиверстов, не потерявший еще навыков разведчика, не наблюдая специально, видел все. И потому заметил издали, как качнулась ветка на опушке леса. Не должна была качнуться так – если бы ветер был, то другие бы ветки также всколыхнулись. Ньюфистофель пока ничего не чувствовал, потому что ветер шел не к нему, а от него. И как раз в это время раздался звонок на спутниковую трубку.
Определитель показал незнакомый номер.
– Слушаю… – вяло сказал Сергей Палыч.
– Товарищ полковник, – раздался голос Хронического Убийцы. – Сообщение для вас.
– Слушаю…
– Не доезжая Подхвостья, остановилась машина без номеров. Два человека сомнительной внешности вышли, размялись, двинулись в сторону деревни. У одного из них с собой обрез охотничьей двустволки, у второго – пистолет. Один человек остался в машине. Этот командовал, давал инструктаж. Сейчас ждет… В саму деревню мужчины не пошли, проходят по кромке леса.
– Я не понимаю термина «сомнительная внешность».
– Один «расписной» – татуировки, похоже, на всех частях тела; второй, судя по походке, наркоман… Разговора не слышно, но внешность у обоих криминальная.
– Кудрявцев, меня видишь? – спросил Семиверстов.
– Вижу…
– Ага… Впереди меня на опушке леса… Около шестидесяти шагов… Кто-то из твоих?
– Мои,
Хронический Убийца убрал трубку ото рта, но разговор со снайпером все равно был слабо, но слышен, даже возможно было разобрать отдельные слова.
– Товарищ полковник, посмотрели… Снайпер говорит, лосиха на опушке стоит, на вас сквозь кусты смотрит. Молодая, любопытная… Собаки ее еще порядком не гоняли, потому и собаку тоже не боится.
– Ладно… Капитан, ты что, новую трубку приобрел?
– Это трубка снайпера.
– Но звонить-то можно?
– Конечно.
– Ага… Что будет нового, предупреждай. Те типы… Даже если не в сторону моего дома идут, блокируйте их… Или посоветуйте двинуть ко мне.
– Товарищ полковник, вот мой сержант, что их сопровождает, говорит: мужчины сели на пригорке отдохнуть. Курят, смотрят на часы, на небо. Похоже, темноты ждут…
– Работайте. Будем надеяться, что это ко мне. Кроме меня, у нас в деревне только беззащитные старики живут. Против них даже обрез лишним будет. Сообщай изменения.
– Мы пока сблизимся с ними. До связи, товарищ полковник.
– До связи…
Странным выглядело сообщение о каких-то людях, высадившихся из машины не доезжая Подхвостья, к тому же еще и вооруженных достаточно оригинально для боевых действий: ладно, у одного хоть пистолет есть, а второй вообще – с обрезом двустволки. Если кто-то посылал бы людей против отставного полковника спецназа ГРУ, наверняка должен был бы выяснить, что у полковника есть наградной пистолет, которым он владеет даже лучше, чем недурно, и сам еще находится в неплохой боевой форме. Но, при любом раскладе, посылать против него можно только людей подготовленных. В данном же случае, как обрисовал ситуацию Хронический Убийца, в деревню приехали, скорее всего, какие-то уголовники, считающие себя «крутыми». Но вся «крутость» обычно сходит на нет, если такие доморощенные спецы встретятся с профессиональным специалистом. Только непонятно было, зачем и кто мог прислать таких парней, и потому было сомнение, что прислали их именно к полковнику Семиверстову…
Он прошел еще полтора круга вокруг поля, выполнив обычную для собаки дневную норму прогулочного пробега, и вернулся домой, точно оценив ситуацию во дворе и убедившись, что здесь все в порядке – никаких гостей, судя по всему, не было. А если и были, то вовсе не те, что вооружаются обрезом. Не оставить следов может только специалист. Но все же при входе в дом Сергей Палыч проявил предусмотрительность и, открыв дверь, сразу за порог не шагнул, а еще раз оценил взглядом обстановку.
Обычно Семиверстов не закрывал на ночь дверь. Но сейчас это значило бы устроить себе бессонную ночь. Ньюфистофель, при всей своей миролюбивости, все же был собакой, а в любой собаке сторожевые инстинкты живут прочно, даже в самой маленькой и самой бестолковой. Если войдет ночью кто-то чужой, Ньюфистофель, конечно, среагирует не хуже кавказской овчарки, которой по силе ничуть не уступает. Тем не менее подставлять собаку под выстрел Сергей Палыч не хотел. И потому предпочел дверь закрыть. Первоначально он запер ее на задвижку, которую снаружи открыть невозможно. Но, подумав, закрыл дверь на ключ. Если кто-то желает проникнуть к нему в дом, этот человек, естественно, предположит, что дверь закрыта на ключ, и пойдет, подготовившись к визиту. Замок открыть гораздо легче, чем задвижку. Пусть открывают. Ньюфистофель на появление чужаков среагирует и хозяина предупредит. А там уже необходимо будет сделать все так, чтобы собаку под выстрел не подставить, самому под него не подставиться, но визитеров встретить со всеми полагающимися по рангу «почестями». Впрочем, «почести» им, надо полагать, окажет Кудрявцев со своей командой. Хотелось только надеяться, что в этот раз капитан не оправдает свое прозвище, потому что задача в данной ситуации ставится конкретная – допросить визитеров, если таковые будут.