Доверяю, как себе
Шрифт:
В начале шестого курса Гарри осознанно отказался от полетов, в том числе и от главной студенческой игры - квиддича. МакГонагалл тогда очень расстроилась, но Гарри твердо стоял на своем: он больше не будет ловцом - и точка. Он считал это решение своеобразным наказанием для себя. Крестный никогда больше не будет летать, значит, и Гарри не будет. Перестать летать - единственное, что он мог сделать для Бродяги, кроме того, чтобы хорошо учиться, и быть в состоянии убить Волдеморта. А теперь у него и эту возможность забирают.
Гарри заплакал, впервые
– Гарри, с тобой все хорошо?
– склонилась над ним колдоведьма.
– Да, со мной все в порядке, мадам Помфри, - ответил ей Гарри, недоумевая, откуда она появилась, ведь еще минуту назад ее в комнате не было, - просто я за последнее время немного устал.
– Конечно, ты же почти не ел и не спал.
– Не хотелось, - зло отмахнулся он от Помфри, стирая слезы с лица.
– Гарри, профессор Снейп что-то тебе сделал, ударил, запустил в тебя заклятьем?
– Нет, с чего Вы взяли. Я цел и невредим, - пожал плечами Поттер.
Мадам Помфри облегченно вздохнула:
– Вам лучше знать, - тихо пробормотал Гарри, - я хорошо себя чувствую, можно, я пойду?
– добавил он уже громче.
Колдоведьма обеспокоенно посмотрела на подростка и поставила ему на колени поднос, раньше стоящий на тумбочке.
– Нет, Гарри, никуда ты не пойдешь. Ты выпьешь зелья, поужинаешь и поспишь до завтра. А утром я, может быть, отпущу тебя на занятия.
– Но, мадам Помфри, - начал Гарри, но наткнулся на решительный взгляд колдоведьмы и, тяжело вздохнув, стал размазывать кашу по тарелке.
Глава 3. Вторник, 27 октября.
Проснувшись, Северус сначала нашел у себя антипохмельное зелье, выпил его, а затем вылил во флакон сваренное им вчера зелье родства. С этим флаконом он направился в спальню. Там, в шкатулке, запечатанной всеми известными Снейпу защитными и запирающими заклинаниями, лежал медальон, подаренный ему Лили еще до их ссоры. Потом она свой подарок так и не забрала, что было знаком величайшего доверия. В медальоне хранилась прядь ее волос. В волшебном мире с таким подарком можно было сделать много плохого. Особенно, если ты - Пожиратель Смерти. Северус это понимал и поэтому берег медальон как зеницу ока.
Затаив дыхание, Снейп опустил в зелье два волоска: рыжий и черный. Он надеялся, что оно пожелтеет. Пусть Лили его не любила, но осознание факта, что у них есть сын, просто грело бы ему душу.
Зелье не изменилось. Северус ударил кулаком по столу. Ему ужасно захотелось разбить флакон о стену, но это был бы слишком театральный жест. Подобное он мог себе позволить только в кабинете Дамблдора, который не понимал высказанной мысли до тех пор, пока она не была подкреплена криком, битьем чашек и хлопаньем дверьми. Выдохнув, Северус аккуратно поставил флакон на стол и пошел в ванную.
– Дорогой, сегодня ты выглядишь хуже, чем всегда, - весело заметило зеркало.
– Разобью, - прошипел Снейп сквозь зубы. Он бы давно
* * *
Гарри проснулся от того, что ему в лицо светило солнце.
– Доброе утро, - послышался заботливый голос.
– Доброе утро, мадам Помфри.
– Как себя чувствуешь?
– Прекрасно, - ответил Гарри, даже не соврав при этом. Такого хорошего настроения у него не было уже давно. Даже природа, казалось, была с ним согласна: после нескольких дождливых недель впервые выглянуло солнце.
– Сейчас завтрак принесу, - широко улыбнулась ему колдоведьма. Через несколько минут перед гриффиндорцем стоял поднос с чаем, тыквенным соком, тостами и джемом. Гарри тяжело вздохнул. Чай он просто не любил, тыквенный сок ненавидел, а от мысли, что ему нужно будет съесть что-то сладкое, его просто начинало мутить. Он и раньше считал, что завтраки созданы для того, чтобы его помучить. Гарри хотелось хлеба с майонезом, и котлету, и кофе, в крайнем случае, чашку молока(п/б: да так, боюсь, Драко на толстячка Поттера и не взглянет). Но ничего этого не было. За пять лет своей учебы Гарри ни разу не видел в Хогвартсе котлет. «Мать Рона их готовила, значит, - рассуждал подросток,- это не сугубо магловское блюдо. А что такое майонез во всем замке знают, наверно, только магглорожденные».
Видимо, Гарри скривился, потому что Помфри обеспокоенно на него посмотрела и спросила:
– Тебе плохо?
– Нет. Просто я не люблю эти продукты.
– Но это же ежедневный завтрак. У всех студентов такой.
– Ну и что? Почему я из-за этого должен его любить?
В ответ на эту реплику колдоведьма радостно заулыбалась. Гарри смутился:
– Почему Вы улыбаетесь?
– Ты мне перечишь. Ты не представляешь, как давно от тебя никто не слышал возражений.
– Извините, больше этого не повторится.
Помфри помрачнела:
– Расскажи лучше, что именно из завтрака тебе не по душе?
Гарри осмотрел поднос:
– Ну, я нормально отношусь к тостам.
– А остальное?
– Не люблю.
Колдоведьма окинула мальчика изучающим взглядом:
– Только с этого года?
– Нет, я и раньше не любил завтраки в Хогвартсе, но, когда есть аппетит, съешь хоть флоббер-червя, - ответил Гарри Помфри, а про себя добавил: - если первых десять лет жизни поесть удавалось очень редко, привередничать отучишься.
Мадам Помфри присела на стул и заботливо спросила:
– Что бы ты хотел на завтрак?
«Почему бы и не сказать?»- подумал Гарри, а вслух ответил:
– Хлеб с майонезом, котлету и кофе.
– Что такое май…, как его там?
– Помфри выглядела обескураженной.
– Это такой маггловский соус. Солено-остро-сладкий. Впрочем, я могу обойтись и без него.
Колдоведьма тихо проговорила:
– Кофе студентам запрещено, - потом улыбнулась своему пациенту, - но я попробую,- Помфри подхватила поднос и ушла.