Довод Королей
Шрифт:
– Я все понял, Морис, убирайтесь...
– Филипп, я...
– Я сказал: убирайтесь, удирайте, уносите ноги. Судьба иногда благоприятствует трусам. Сандер? Полагаю, ты все слышал?
– Да.
– Зря ты не был со мной откровенным.
– Я никогда тебе не лгу.
– Но и не говоришь всего, что думаешь, хотя я сам виноват... Ты был против того, чтобы делить наши силы?
– Да, но я не полководец.
– Лично я в этом не уверен, – король положил руку на изуродованное плечо брата. – Родственнички Эллы улепетывают, а мой братец Жоффруа на пару с кузеном Раулем вот-вот схватят меня за шиворот. А что собирается делать младший из Тагэре?
– Я остаюсь с тобой. Но без Вилльо
– Я знаю. Что бы сделал ты на моем месте?
– Отступил в Эльту. Нужно поговорить с людьми... Ты мог бы остаться с матушкой в замке, а я поехать по окрестностям... Нужно связаться с Мальвани.
– Они меня не шибко жалуют.
– Не тебя, а Вилльо. А Сезар мой друг. Если б они решили восстать, они бы... Они бы не ударили в спину.
– Напиши ему.
– Я уже написал.
– Когда ты успел?!
– Когда мы разделились с Койла. Я подумал, что письма к некоторым нобилям могут пригодиться... Я не стал спорить с... сигнором Морисом, но постарался сделать все, что мне пришло в голову.
– Спасибо, Сандер, – король поднес руку к глазам, вглядываясь в дорогу, – жаль, но, похоже, до Эльты мне не добраться...
– Да, действительно, – Александр потянулся к рукояти меча, – кто же нас почтил? Проклятый... Это Гийом Ланжере, от него не уйдешь.
– Этот трус был прав, армии здесь возникают из воздуха. Убери меч, Сандер. Убери и улыбайся! Хвала святому Эрасти, они все еще держат тебя за мальчишку. Ты должен уйти.
– Сейчас?!
– Нет, не сейчас... Мы поздороваемся с кузеном, а потом... Думаю, он отпустит тебя с сопровождающим в гости к матушке, а дальше, дальше все в твоих руках, Сандер. Я буду морочить им голову, пусть поверят, что я такая же тряпка, как и Жоффруа, а ты должен сделать один то, что мы собирались делать вместе. Понял?
– Понял, – наклонил голову Александр, – я все сделаю. Но на это уйдет кварты две, а то и три.
– Постараюсь за это время не потерять ни головы, ни короны...
2883 год от В.И.
9-й день месяца Дракона.
Ифрана. Авира
Жозеф был доволен. Первый шаг сделан, Тагэре сцепились друг с другом. Если этот проклятый ре Фло прогонит Филиппа и посадит на трон своего новоявленного зятя, шансы Лумэнов стремительно возрастут. Ларрэн – такая же марионетка, как слабоумный Пьер, а в схватке кукловодов побеждает не столько сильный, сколько ловкий, к каковым ифранский король причислял и себя. Жозеф был в самом радужном настроении и даже, небывалое дело, сменил воротник в ожидании встречи с кардиналом Товием и бланкиссимой Данутой. Циалианка была хороша собой, по крайней мере для шестидесятичетырехлетнего монарха.
Встреча вышла приятной во всех отношениях. Собеседники пили вино с виноградников еретика Усмана и обсуждали новости.
– Так вы говорите, – улыбнулся Товий, – что когда Филиппа захватили, с несчастным оставалось не более сотни человек? Значит, родственнички бросили своего короля на произвол судьбы?
– С ним был только его горбатый братец, да и тот сразу же отпросился под юбку к герцогине Тагэре.
– Вот как? – холодно улыбнулась Данута. – Под юбку? И не было ни крика, ни хватанья за мечи?
– Не было, конечно, – пожал плечами Жозеф, – горбун на своего брата и не взглянул, а сразу же сказал кузену, что намерен посетить матушку.
– И тот его отпустил?
– Разумеется. Хватит с Рауля и двоих братцев Тагэре, нужно кого-то и тетушке оставить...
– Боюсь, Ваше Величество, – циалианка поправила и так безупречно лежащие складки платья, – что
– Что вы имеете в виду, бланкиссима?
– Три года назад граф Мулан, один из сильнейших бойцов нашего времени, в присутствии младших Тагэре посмеялся над их гербом и их правами. Александр выплеснул в лицо Мулану стакан вина. Они дрались, и горбун победил.
– Это знают все, – махнул рукой Жозеф, – чистая случайность, Мулан поскользнулся.
– Наша собеседница не зря вспомнила эту историю, – заметил Товий, – я понял, что она имеет в виду. Смирение горбуна не к добру. Он должен был броситься в драку, если, конечно, они с Филиппом что-то не придумали.
– Или ему совершенно все равно, кто из братьев и кузенов будет носить корону. Говорят, они с королевой друг друга ненавидят.
– Если б горбун был согласен с ре Фло, он был бы с ним. То, что я слышал про Александра, настораживает. Он не трус, не дурак и очень предан брату.
– Ерунда. Что может сделать мальчишка двадцати лет от роду? Не смешите меня.
– «Человек может многое», – процитировал Книгу Книг кардинал, отхлебывая вино.
2883 год от В.И.
17-й день месяца Собаки.
Арция. Ланже
На столе стояло блюдо отборных яблок и кувшин с вином, но Филипп запретил себе даже смотреть на него – не хватало еще уподобиться этому ничтожеству Жоффруа, всем собеседникам предпочитающему бочонок с атэвским. Самым мерзким было отсутствие новостей, то есть новостей правдивых, к которым плененный король относил известия, поступавшие не от мятежного кузена. Впрочем, внешне все было очень мило. Филипп считался гостем, а не пленником. Другое дело, что он был вынужден или следовать за Раулем, объезжающим послушные ему замки, либо, когда кузен отправлялся по своим делам, дожидаться его, изнывая от безделья в обществе бдительной охраны. В одну из своих первых отлучек Король Королей захватил графа Реви с сыном. Трусость сыграла с королевским тестем плохую шутку. Как бы ни был Рауль зол на своего кузена и его новоявленную родню, он ценил мужество, где бы его ни встречал. Зато с трусами и предателями разговор у него был короткий. Морис и балбес Винцент были обезглавлены у ворот Фло под восторженный рев толпы.
Вилльо не вызывали сочувствия ни у кого. Им припомнили все, что было и чего не было, а их малодушие лишь подлило масла в огонь. Филипп, однако, был избавлен от этого зрелища, зато присутствовать при казни отдаленного родича Рауля Жоржа Бало королю пришлось.
К этому времени народ и кое-кто из нобилей стал волноваться из-за странного поведения короля, затворившегося во Фло. Из столицы доходили странные слухи о том, что Генеральные Штаты утвердили тестамьент [56] о наследственных правах герцога Ларрэна и его потомства, буде старшая ветвь Тагэре пресечется. Вызывало удивление и то, что всем, хоть и именем Филиппа, распоряжался Рауль, с почти неприличной поспешностью выдавший старшую дочь за герцога Ларрэна. От Короля Королей ждали, что он освободит Филиппа Тагэре от Вилльо, но не того, что он займет их место. В конце концов, добрые северяне пожелали увидеть и услышать своего короля, и Рауль был вынужден на это пойти, тем паче на юге зашевелились лумэновцы, а в Тимоне – родственничек Бало, возомнивший себя Проклятый знает кем.
56
Акт, принимаемый Генеральными Штатами и имеющий силу закона, если в течение трех месяцев король его не отвергнет.