Дождь для Джона Рейна
Шрифт:
Я улыбнулся, как бы готовый с удовольствием выслушать порцию сплетен.
— А кто вам нравится и кто нет?
— О, у меня вполне нормальные отношения почти со всеми.
Безопасный ответ на совершенно не тот вопрос. Я в восторге от ее уравновешенности.
Музыка в стиле «хаус» затихла, ее сменил «джей-поп». Одновременно на сценах появились две японки — на высоких каблуках и топлес.
— Это Эмми. — Наоми указала на хорошенькую пышноватую девушку на дальней сцене. Потом повернулась и кивнула в сторону ближайшей к нам сцены: —
Юкико. Наконец-то мы встретились.
Ее длинные черные волосы, сверкавшие под сценическими прожекторами, струились по мягким контурам плеч, затененным изгибам талии, округлостям бедер. Девушка была рослая, изящная, с нежной белой кожей, высокими скулами и маленькими вздернутыми грудями. Сделайте ей высокую прическу, добавьте немного изысканной одежды — и вот вам куртизанка самого высокого мирового уровня.
«Это девушка Гарри? — подумал я. — Чушь».
— Она прекрасна, — сказал я, чувствуя, что потрясающая внешность Юкико требует какого-то комментария.
— Многие так говорят, — ответила Наоми.
Что-то скрывалось в ее обдуманно-уклончивом ответе.
— Вы так не считаете? — спросил я.
— Не мой тип, — был ее ответ.
— Чувствую, вам она несимпатична.
— Просто скажем так: ее устраивает то, на что я никогда не соглашусь.
С Гарри?
— Я бы солгал, если бы сказал, что мне не любопытно.
Она покачала головой, и я понял, что попал в следующий тупик, даже после трех виски.
И вправду, снежное дитя. В красоте девушки было что-то холодное, даже расчетливое. Что-то здесь не так, хотя как, черт возьми, я могу сказать об этом Гарри? Я представил себе разговор: «Гарри, я был в „Розе Дамаска“. Поверь, друг мой, эта девушка далеко не твоего уровня. Плюс у меня плохие предчувствия. В общем, держись от нее подальше».
Я знаю, как Гарри сейчас настроен: Юкико — лучшее, что случалось в его жизни. Если что-то или кто-то несет этому удобному чувству угрозу, она будет рационально отвергнута или проигнорирована. Вмешательство друга здесь бесполезно. Или вредно.
Мне больше нечего вытаскивать из Наоми. Покопаюсь еще немного, когда вернусь в Осаку. Гарри — мой друг, и я многим ему обязан. Однако выяснить, какую цель преследует его девушка, в общем, не проблема. Вот убедить Гарри — это да.
— Хотите посмотреть на нее? — спросила Наоми.
Я покачал головой:
— Извините, я задумался о другом.
Мы еще поговорили о Бразилии. Она рассказывала об этническом и культурном разнообразии страны, смеси европейцев, индийцев, японцев и африканцев; ее атмосфере изобилия, музыки и спорта; крайностях в богатстве и нищете; а более всего — о ее красоте, тысячах миль живописного побережья, огромной пампе на юге, непроходимом зеленом бассейне Амазонии. Многое из этого уже было мне известно, но я получал удовольствие и от рассказа Наоми, и от наблюдения за ней.
Я вспоминал, как она отозвалась о Юкико: «Просто скажем так: ее устраивает то, на что я никогда не соглашусь».
Но
Я мог попросить у Наоми номер телефона. Мог сказать, что мой визит продлевается или что-то в этом роде. Она слишком молода, но мне нравится ее компания. Наоми спровоцировала меня на сложную смесь эмоций: ощущение близости, основанное на схожем опыте смешения разных кровей и тяжелой утраты в детстве; отеческая потребность защитить ее от ошибок, которые она совершит; романтическое сексуальное влечение, как элегия по Мидори.
Становилось поздно.
— Вы простите меня, если мы пропустим танец на коленях? — спросил я.
— Ничего страшного, — улыбнулась она.
Я встал. Наоми тоже поднялась.
— Подождите. — Она достала ручку. — Дайте мне свою руку.
Я протянул левую руку. Она взяла ее и начала писать у меня на ладони. Писала медленно. У нее теплые пальцы.
— Это мой личный адрес электронной почты, — сказала Наоми, закончив. — Я его не даю клиентам, и вы, пожалуйста, тоже не давайте никому. Когда в следующий раз отправитесь в Сальвадор, дайте мне знать. Я расскажу вам, где непременно нужно побывать. — Она улыбнулась. — И совершенно не против увидеть вас, если вы снова окажетесь в Токио.
Я улыбнулся ее зеленым глазам. Улыбка получилась на удивление грустной. Надеюсь, Наоми этого не заметила.
— Как знать? — вслух подумал я.
Я уплатил по счету на выходе, наличными, как всегда, и, не оборачиваясь, ушел.
Утренний воздух Ногизака был прохладен и слегка влажен. Свет уличных фонарей превратился в слабые желтые лужицы. Тротуар стал скользким от городской росы. Вокруг громоздился Токио, безразличный и мрачный.
Прощай, подумал я и зашагал в сторону гостиницы.
5
Я сразу же отправился спать, но заснуть не получалось. Все думал о Гарри. Гарри и Юкико. Здесь что-то не так. Что нужно этой девочке или тому, на кого она работает, от такого мальчишки, как Гарри?
Можно предположить, что у него появился враг среди знакомых каскадеров-хакеров. Даже если так, отследить проблему через Гарри будет не просто. И в чем тогда смысл подставлять ему девчонку?
Гарри сказал, что босс пригласил его в «Розу Дамаска», чтобы «отметить» событие, и именно в тот вечер Гарри встретился с Юкико. Если девчонка — подстава, босс просто обязан быть соучастником.
Я подумал: а не навестить ли мне этого парня? Я мог бы выяснить, как его зовут, где он живет, и приобнять как-нибудь утречком по дороге в офис.
Соблазнительно, но, даже если я достану необходимую информацию, инцидент может вызвать проблемы для Гарри. Нет, нельзя.
Ладно, попробуем что-нибудь еще. Некто интересуется Гарри только в качестве средства выхода на меня?
Но о Гарри никому не известно, даже Тацу.
Конечно, остается еще Мидори. Она знает, где он живет. Она отправила ему письмо.