Дождь из пепла
Шрифт:
Мне повезло, опять повезло… своих родителей я помнила, и остальных родственников, но тех, кто приходился родственниками девушки, чье тело я заняла, я действительно не помню. А про темницу… не надо быть гением, чтобы понять, что те сны – это её воспоминания. Так что сейчас я ходила по грани.
– Темница? Избиение? – дернулся пухляш. – Сколько тебе лет?
– В районе пятнадцати, шестнадцати. Точнее не скажу. – пожала плечами.
– Следы остались? – хмуро спросил Вольцгман.
Чуть помолчав, я закатала рукава и показала изрезанные руки,
– Всё тело в шрамах…
Я практически ничего не испытывала по поводу шрамов, только если жалость и сочувствие к той, что их получала. Не я ведь подвергалась издевательствам, а это точно были они, и не меня били, хотя после снов ощущения были, что именно меня… Иногда было страшно от того, что если все воспоминания вернуться, то и её чувства тоже передадутся мне и выдержу ли я такое… один из самых жутких для меня вопросов.
– Значит, искать тебя не будут? – собравшись, спросил главный, когда я села обратно за стол.
– Не знаю, не должны. – пожала плечами.
– Мне сложно представить, что ты пережила, но рад, что смогла выбраться. – неожиданно проговорил мужчина. – Завтра сделаем документы беженца, оформим всё как нужно. Через несколько дней должен быть караван к столице, поедешь с ними. В наши академии принимают только по протекции, если человек не из высших родов, да и то, только в ту, что находится в столице. Поедешь туда.
Камень был убран, пока мужчина говорил, мои провожатые стали заниматься какими-то делами, и насколько мне было понятно, допрос в дальнейшем мне не грозит.
– Подождите. – остановила Вольцгмана, – если вы говорите, что там прием только по протекции, то смысл мне туда ехать? Да и смогу ли я туда поступить? Когда новый набор?
– Протекцию получишь. – усмехнулся мужчина. – В течении года могут принять тех, кому некуда идти, и кто точно бы поступил в летнем наборе. Вас селят в общежитие, и выдают допуск к библиотеке, где вы по желанию можете заниматься. Сама должна понимать, таких мало, ведь учатся там в основном богатые отпрыски высших родов.
– Насколько мало? – уточнила, понимая, что число будет крайне маленькое.
– За год таких может насчитаться до пяти человек. Но это максимум. Чаще один или два человека. – пристально глядя на меня, проговорил главный.
– И что, они вот так берут человека с улицы с бумажкой от богатого дяди, селят его, кормят, и дают заниматься? Вот так просто? Похоже на сказку…
– Тая… – вздохнул Вольцгман. – Ты многое увидела в своей жизни и всё то было одним из самых ужасных проявлений черт человека… Но есть те, кто помогает, делает добро и дает шанс на лучшую жизнь. Ты ведь за ней проделала такой длинный путь. Да и богатого дядю найти не легко. – в конце мужчина усмехнулся.
– А что будет, когда начнется набор? Меня примут вне конкурса или должна буду сдавать какие-то экзамены?
– Будешь сдавать экзамен наравне со всеми, а может будет даже сложнее. – кивнул
Вольцгман встал и направился к двери, и только тогда я не оборачиваясь произнесла негромкое "Спасибо". На секунду гулкие шаги стихли, но после продолжились и вскоре хлопнула дверь. На кухне остались двое мужчин, мои провожатые, и когда их командир ушел, оба побросали дела и присели напротив меня. Первым заговорил тот, который был с приличным пузиком:
– Ты не бойся Вольца, он мужик слова. Поможет тебе всем, чем сможет. Меня Шрист зовут, если что нужно, обращайся. У меня дочка твоего возраста… Ей всегда нужно много средств для ухода за собой, гребешков всяких, так я покупаю у караванщиков проезжих и в увольнительные привожу ей целый сундучок.
Шрист бормотал и бормотал, и казалось, что ему не важно слушаю я или нет. Глянула на его коллегу, и тот усмехнулся и пожал плечами, мол, да, вот такой он. Сразу стало понятно, что мужичок часто так бормочет. Свою речь про дочку и остальное он закончил вопросом, нужно ли мне что-то. Растерялась и перевела взгляд на высоко и тощего служащего, и тот мне пояснил:
– Ты уж прости, коли обидим, не со зла, но… видно, что ты в дороге не первый день и наверняка хочешь привести себя в порядок. Если так, то у нас всё есть, только скажи, что нужно.
Поразилась, насколько мне повезло… да, первый день в этом мире был страшнее самого ужасного кошмара, но после. Я ведь могла погибнуть там, но меня нашли Довидий с сыном, после выхаживали столько, а потом учили… И тут мне тоже повезло. Здесь могли быть грубые вояки, которым плевать, на что ты будешь делать дальше, только бы поскорее закончить со своей работой, но они все оказались добрыми, понимающими, да ещё и помогают.
– Спасибо вам большое… – прошептала, чувствуя, как на глазах наворачиваются слезы.
Я не собиралась плакать, но видимо усталость брала своё, да ещё и столько доброты, которой я не ожидала.
– Ой, не.. не не не, не плачь пожалуйста. – забеспокоились мужчины, и в этот момент пришла Бирта.
Какую картину она увидела? Ревущая шестнадцатилетняя девчушка и два мужика, суетящиеся вокруг нее. Не успев объяснить всё, мужчины получили приличные затрещины, а девушка присела передо мной на корточки и очень миролюбивым голосом поинтересовалась, что они мне сделали.
– Простите, я просто… я не ожидала такой доброты ко мне, вот и расплакалась. Простите. – шмыгая носом, сказала растерявшейся Бирте.
– Видишь, сумасшедшая! Ничего мы плохого не делали! – с обидой в голосе с другого конца комнаты проговорили мужчины.
Бирта засмеялась, громко и заразительно и извинилась перед своими коллегами. Меня же она неожиданно прижала к себе, и погладила по волосам. Опять-таки, к гадалке не ходи – Вольцгман ей всё рассказал.
– Идем, покажу кровать, а завтра с утра затопим баню для тебя.